Паломничество Ланселота
Шрифт:
— Нет, не понял. У меня другие понятия о проявлении уважения к личности, — рассерженный Ланселот снова закашлялся.
— Не притворяйся, пожалуйста. Смысл "правила двух вытянутых рук" понятен каждому, у кого есть мозги и руки. И давай лучше вернемся к моей книге. Она хоть и страшная, но полезная. Тут сказано, что при сильном кашле надо приподнять больного и дать ему выпить горячее питье. У тебя есть горячее питье?
Ланселот показал на термос, стоящий на столике у изголовья.
— Приподнимись и выпей немного горячего чаю! Ланселот послушался, и кашель затих.
— Вот видишь! — сказала Дженни. — И совсем необязательно трогать
К вечеру Ланселоту стало еще хуже, и Дженни заявила, что хочет остаться на связи с ним всю ночь:
— Ты постарайся уснуть, а я буду следить за твоим сном.
— Королек, не фантазируй! Ты представляешь, во сколько планет тебе обойдется такое ночное бдение?
— Ночью установлен льготный тариф.
— Да, но я—то спать не смогу, если буду знать, что прекрасная юная дева всю ночь глазеет на меня с экрана!
— Я тебе не дева какая—то, а друг.
— И все—таки я не разрешаю тебе ухаживать за мной по персонику. Завтра мне станет лучше, вот увидишь! А сейчас я хочу уснуть: я вспотел, споря с тобой, и устал. — И Ланселот прервал связь.
А наутро ему стало так плохо, что он уже не смог пересесть в коляску и подъехать к персонику, чтобы вызвать Дженни.
Потянулись дни тяжелой болезни. Ланселот уже не понимал, когда ночь сменяет день, все превратилось в один тягостный бред, сменявшийся полным забытьем. В редкие минуты просветления он пытался встать и добраться до персоника. Помочь ему король Артур, конечно, ничем не мог, но ему хотелось его видеть. После смерти матушки Ланселот ничем сильно не болел, и оказалось, что очень плохо болеть одному. Ему хотелось, чтобы кто—нибудь просто был рядом с ним, и однажды Ланселоту даже привиделось в бреду, будто Дженни входит в его комнату, подходит к постели и кладет на его пылающий лоб прохладную руку, и бред этот потом несколько раз повторялся. Иногда король Артур превращался в симпатичного старого гнома с белой бородой и пушистыми, как у рыси, бакенбардами. А как—то вдруг обернулся маленьким серым осликом, только глаза у него были, как у Дженни — большие и похожие на каштаны.
ГЛАВА 7
Однажды Ланселот пришел в себя и, не открывая глаз, почувствовал, что все изменилось в нем самом и вокруг. Сначала он услышал пенье птиц, а потом его лица коснулось легкое движение свежего, пахнущего морем воздуха. Он понял, что в комнате открыто окно. Повернув голову, он открыл глаза. Ветерок шевелил в раскрытом окне невесть откуда взявшуюся белую занавеску. Рядом с окном стояло кресло, а в нем, прислонившись лицом к высокой спинке, спала девушка. Он видел только профиль — нос, составлявший прямую линию с высоким лбом, и упрямый круглый подбородок, и сначала не узнал ее. На голове у девушки был повязан зеленый шелковый платок, из—под которого на лоб выбивались рыжие завитки волос. Дженни?
Почувствовав его пристальный взгляд, Дженни вздрогнула, открыла глаза и поднялась с кресла.
— Ланс! Ты очнулся? Наконец—то!
Она подошла к его постели и остановилась в двух шагах от нее. Даже на расстоянии Ланселот почувствовал, что от нее пахнет высыхающей водой и свежестью.
— Ты купалась? — спросил он, еще не понимая, как это Дженни вдруг появилась в его доме.
— Да, купалась.
— Вода холодная?
— Жуть какая холодная…
Она подошла ближе, опустила голову и заплакала, вытирая слезы руками. Ланселот потянулся было, чтобы взять ее за руку и утешить, но не решился, и снова откинулся на подушку, с улыбкой глядя на плачущую девушку. Напротив было окно с покачивающейся от ветра занавеской, и когда оно тоже стало раскачиваться на стене из стороны в сторону, Ланселот понял, что ему не хватает воздуха и от этого у него кружится голова. Он попытался вздохнуть глубже раз, другой и вдруг разразился раздирающим грудь кашлем.
Дженни побежала к столу, потом вернулась, подсунула руку под его подушку, приподняла ее вместе с головой и поднесла к его губам стакан с каким—то остро пахнущим питьем.
— Выпей немедленно, Ланс, тебе сразу станет легче. И не бойся кашлять — это очень хороший кашель!
— Угу, — сказал он, выпив микстуру и отдышавшись, — кашель просто замечательный. Я бы сказал, девятибалльный кашель.
— Доктор Вергеланн очень волновался, что у тебя был "непродуктивный кашель", а теперь ты начал откашливаться, и это правильный кашель.
— Кто такой доктор Вергеланн?
— Врач, который тебя лечит, доктор Олав Вергеланн. Он из Тронхейма и каждый день приплывает сюда на катере. Неужели ты его не помнишь? Ты ведь даже разговаривал с ним.
— Так вот кто это был! Доктор Вергеланн, глава Медицинского центра в Тронхейме, я слышал о нем.
— Ну да, это он. В первые дни он от тебя не отходил, даже ночевал здесь. Это он тебя спас!
— И ты тоже, Дженни.
— Я только выполняла его предписания.
— А я в бреду недоумевал, почему это ты время от времени превращаешься в симпатичного старого гнома с бакенбардами?
— Доктор Вергеланн и вправду похож на гнома—переростка.
— Еще ты иногда превращалась в маленького симпатичного ослика.
— Ослик — тоже правда.
— Это твой Патти?
— Ну да.
— Как он—то сюда попал?
— Очень просто — через открытую дверь, когда я проветривала дом. Доктор говорит, что свежий воздух — лучшее для тебя лекарство. — Я очень рад, что ты привезла ко мне в гости своего Патти, вот только не пойму — зачем?
— Ланселот! Ты знаешь, что в прежние времена одинокие люди заводили себе собак. Как ты думаешь, если такой собаковладелец ехал в гости далеко от родного дома, он брал с собой собаку?
— Гм, если он был действительно одинок, то, конечно, брал. Я где—то читал, что в старинных поездах и самолетах были даже специальные места для собак, на них продавались билеты.
— Вот видишь! У людей были кошки и собаки, а у меня — ослик Патти. Считай, что это мой королевский каприз.
— Ладно, так и буду считать, мой король. Только держи своего Патти подальше от моего огорода. Но как тебе удалось его сюда привезти? Теперь ведь нет ни домашних животных, ни билетов для них.
— Он прилетел со мной на военном грузовом вертолете.
— Где же ты нашла военный вертолет, Дженни?
— Надо знать где искать.
— Расскажи!
— Потом, мой дорогой сэр Ланселот. Сей час ты должен выпить лекарство.
Она встала, и только тут Ланселот толком разглядел ее статную фигуру с высокой грудью и широкими бедрами. Он очень удивился: почему—то он был уверен, что Дженни маленькая, и фигура у нее как у подростка. Когда она поднесла ему какие—то таблетки и стакан воды, он послушно принял лекарство и заметил на ее белоснежной с веснушками руке массивный золотой браслет, явно старинный. Она производила впечатление старомодной девушки, и ему это нравилось.