Память Древних
Шрифт:
— Мечты каждого из нас, — жестко прервала Данан, — разбиты, король Диармайд. Не оставаться же ему в стороне, — качнула она головой в сторону онемевшего друга. Дей, однако, сдаваться не собирался и за судьбу друга переживал.
— Данан, это бесчестно. Он спас тебе жизнь!
— Которую ты едва отнял? — уточнила чародейка. Диармайду захотелось придушить чертовку прямо сейчас, голыми руками, чтобы не смела больше смотреть на него свысока с этой вот ухмылочкой… которая слишком сильно напоминала остроухого эйтианца.
— ОН СПАС. ТЕБЕ. ЖИЗНЬ!!! — проорал Диармайд, наступая на женщину.
Та даже не отклонилась. Выгнув бровь, Данан
— Спас? Серьезно? — Чародейка скривилась. — Делайте, что хотите. Смотрители Пустоты более не нуждаются ни в одном из вас.
Борво стоял, открыв рот, и тоже тыкал пальцем — в себя: а я-то причем?
— Данан… — Борво обрел, наконец, голос. — Ты не можешь. Просто не можешь!
— Разве? А, по-моему, его величество только что назначил меня леди-командором Смотрителей Пустоты в присутствии всего королевского секвента. — Она сделал широкий обводящий жест рукой, в точности повторяя движение Дея!
— Не впутывай его в это… — попросил Диармайд. — Пожалуйста, Данан…
— Да что я тебе сделал?! — воскликнул Борво и внезапно выкатил глаза в настоящему испуге. — Что мне теперь делать?!
«Дей ведь не соврал! — кричали его глаза. — Я пришел сам! Я стал Смотрителем! Я стал героем, и ты…».
— Что делать? — повторила чародейка. — А что, у хваленого короля Диармайда не сыщется при дворе места для старого друга? Или тебя, Дей, смущает пригреть во дворце обыкновенного кузнеца?
Борво осел и вцепился в столешницу обеими руками. Он ведь сделал столько хорошего. Он так им помог. И ей помог! Он даже научился жить и работать с чародейкой!
Не дожидаясь ответа и новых обвинений, Данан направилась к выходу. Не задерживаясь, вышла, хлопнув дверью. Дей стоял, не шевелясь и не сводя со злосчастной двери взгляда. Последние слова Данан оглушили его и — образумили.
«Значит, оставила Борво мне, чтобы я не помер от одиночества? Или чтобы было, кому обо мне позаботиться? Эх, если бы ты только не устраивала спектакль всякий раз, когда собираешься предпринять что-нибудь действительно стоящее… Спасибо».
— ВЫ СПУСТИТЕ ЭТО, ГОСУДАРЬ?! — неистово ужаснулся Лаудан. Диармайд не сразу сообразил, что к нему кто-то обратился. Ища источник звука, он нашарил взглядом августа.
— Разумеется. Она просто на взводе. Убить темного архонта, проснуться всеобщим героем, стать командором ордена… Все это — слишком много для обычной женщины. А у этой еще и месячные всякий раз не к месту. Можете идти, — распорядился король, опускаясь в кресло, и сделал благоволящий жест рукой. Наверное, как-то же так делают нормальные короли, да?
Когда двери за последним из приглашенных — Гессимом — захлопнулись, Диармайд перестал блаженно улыбаться. Впереди было столько работы, что страшно представить… Но, благо, он теперь был не один. Дей поглядел на Борво и сказал:
— Ладно тебе, во всем стоит искать плюсы.
Борво перекосило:
— Хоть один назови! — ошарашенно выкрикнул Борво, не контролируя себя. Диармайд бросил на него заговорщицкий взгляд.
— Ну, скажем, этим утром я назначил Эдорту командующей дворцового гарнизона.
Борво сначала надолго застыл. Потом — неуверенно кивнул. И только затем, покраснев, коротко улыбнулся. Может, в самом деле, не все еще потеряно?
Надеясь уцепить хотя бы пару слов с Альфстанной наедине, Айонас, покинув зал совета, принялся высматривать Стабальтов. Он был уверен: если вежливо попросить Батиара о разговоре с дочерью — пусть даже здесь, публично, но чуть поодаль, чтобы их не расслышали — старый август не откажет. Диенар наскоро отыскал среди разбредающейся аристократии Батиара с наследницей и двинулся в их направлении. Сам Стабальт был занят тем, что о чем-то переговаривался с Лауданом — с ужасно скабрезной миной. Альфстанна стояла чуть дальше — с Толгриммом и Береном. Вот уж, неотступные тени, подумал Айонас в сердцах.
Стоило подойти к Батиару и попросить «на пару слов», как тот остановил Айонаса ладонью в грудь и качнул головой.
— Даже не думай. Я уже был щедр, — сказал он уклончиво, чтобы стоявший Лаудан ничего не понял. Зато Айонас вытаращился на Батиара с ужасом осознания: значит, он в курсе? Айонас вдруг задумался, что чувствовал и сделал бы он сам, если б его собственная дочь Регна пришла к нему с просьбой, пока остальные празднуют, устроить внебрачную личную жизнь на разок-другой. О! Да он бы ее зашиб! Просто за то, что осмелилась подумать, что может прийти с такими вопросами, не говоря об остальном! Кто же из них более безумен: неуязвимая Альфстанна, которая не страшится даже своего отца, или сам Батиар?
Айонас перевел взгляд Батиару за спину, где Альфстанна внимательно слушала гневные увещевания Толгримма. Судя по её улыбке, отповедь охранника её знатно умиляла.
А его, Айонаса, нет!
Рука Батиара все еще была на груди Диенара. Тот встретился со Стабальтом прямым взглядом и кивнул. Молча, с благодарностью и истым уважением: он бы так не смог, и он был признателен. Батиар ответил тем же, отпустил Айонаса и даже не стал оглядываться, когда последний зашел ему за спину.
— Августа, — донеслось до него.
— Август, — раздалось в ответ сдержанно-горькое спустя долгую паузу.
Батиара устроило.
Выход в Калагорн получился стремительным. Озлобленная на Диармайда, новоиспеченная леди-командор отдала несколько кратких, рванных приказов по сборам и быстро скидала собственные немногочисленные вещи. Им выделили две дюжины лошадей — на двадцать два всадника и поклажу. Отрядив Хольфстенна и Жала руководить общим «выдвижением, построением или что там вообще нужно», Данан от души пнула какую-то тумбу в комнате (схватилась за ногу, глотая вопли боли и смаргивая слезы). Потом села за стол и застрочила корявым от ярости почерком Клейву послание, что-де «этот неблагодарный престолотёр» лишил её возможности «дожить свой век с близкими людьми и сгнить в положенный срок! Да что он понимает!». Закончив с письмом, она вышла наружу, всучила первому стражу у двери и, получив согласие доставить по адресу (раздражающее «Да, леди-командор!»), решительно шагнула вперед.
И замерла. Напротив, сложив руки на груди, стояла Тальвада — в доспехе, с распущенными белокурыми волосами и нахальной улыбкой опытного командования. На поясе эльфийки по обыкновению висел меч, на руках блестели наручи из металла, скрывающая тайна которого теперь была чародейке известна; на лице красовалась маска. А толку, она для Данан теперь — что есть, что нет. Все равно никогда не забыть, что она видела под ней.
— Пошепчемся напоследок, командор Тегана? — сфамильярничала эльфийка и, увидев, как от обращения исказилось лицо Данан, выставила в примирительном жесте руку. — Будет тебе. К этому все шло, и, давай начистоту, из тебя командор выйдет получше, чем из Редгара. Ты хотя бы не предпочла помереть смертью глупых до того, как увидишь Темного.