Память Древних

Машевская Анастасия

— Другой возможности у тебя уже не будет, — напомнил Батиар. Альфстанна подняла на отца глаза. К его счастью, сухие. Посмотрела прямо, кивнула, облизала губы.

— Спасибо. Я обещаю, у тебя не будет повода стыдиться меня.

Батиар вдруг улыбнулся. Это не сделало его привлекательней, но сделало добрее.

— Моя дочь смогла на всем скаку подобрать факел с земли, вовремя подать сигнал мне и моим людям, обеспечить открытие одних ворот, взорвать другие, она обрушила защитную башню королевского дворца, — перечислял Стабальт, — загодя расположила к

себе союзников и даже нашла способ выманить из дворца Продия Девирна. Мне уже нечего стыдиться, Альфстанна, даже если после этого ты всю жизнь просидишь за вышивкой. Но ты ведь не просидишь?

— Не наде… — Альфстанна, красная от первых на памяти развернутых похвал отца, хотела было мотнуть головой: какая вышивка?! А потом погрустнела и опустила взгляд. — Они убили Ларда.

— Я знаю. Друзей не заменяют, Альф, но я найду тебе нового коня.

Альфстанна не нашлась с ответом. Она положила ладонь отцу на одну щеку — сухую, впалую, — поцеловала во вторую и, кивнув, вышла из комнаты.

Батиар хмурился, но правый уголок его губ был поднят.

Данан улизнула с королевского помоста первой. Своеобразное преддверие завтрашнего совета, которое устроил за своим столом Диармайд, было ей совсем неинтересно. Выцепив взглядом проход на какой-то отдаленный балкон, Данан взяла курс.

Продраться сквозь толпу оказалось непросто. Да что там — зверски тяжело! Каждый встречный, завидев, что героиня Даэрдина вышла из-под защитного ореола королевской опеки, норовил пожать ей руку, по-свойски приобнять, выпить, расцеловать в щеки (особенно женщины), забросать двусмысленными намеками (особенно мужчины), половина из которых была весьма сального содержания.

— Да, конечно, — бездумно улыбаясь, кивала чародейка женщине, имени которой не знала.

— Нет-нет, не нужно, — отмахивалась от какого-то лорда, предлагавшего ей свою компанию, если захочется поговорить, и скрывала при этом настойчивое желание съездить нахалу по физиономии.

— О, очень любезно, но я справляюсь, — благодарила стратия, предложившего вполне целомудренное сопровождение до любого места в Даэрдине, если «сиятельной леди потребуется охрана».

Измучившись попыткой самостоятельно выбраться на балкон или, на худой конец, вообще удрать, Данан пошарила глазами по зале. Здорово было бы найти Стенна, но из-за роста его трудно увидеть среди гостей. Взгляд наткнулся на Ллейда и Гессима. Данан состроила жалостливую мину: «Заберите меня!», но братья, облепленные с одной стороны друзьями, а с другой — женщинами, почти одновременно пожали плечами. Ллейд, зараза, даже отсалютовал сестре кубком: мол, за тебя, Дан. Гесс, негодник, просто показал язык.

Чародейка замерла, примеряясь и посматривая поочередно в две стороны: на балкон и на выход. Второе уже казалось заманчивей, но Дей ведь сильно обидится.

— Кажется, тебе нужна помощь? — раздался голос мужчины из-за спины.

Данан радостно улыбнулась. Обернувшись бодрее, чем сам от себя ожидала, женщина бросилась стражу на грудь.

— Клейв, — пропела она с интонациями, будто воззвала: «Спаситель!». Он обнял её, и она, прижимаясь щекой к мужскому плечу, давила старого друга в ответ.

— Тебя проводить? — спросил он, отстраняясь.

— Да, я шла на балкон.

— Хочешь броситься, чтобы тебя не трогали? — поиздевался мужчина.

Данан подняла на него взгляд искоса, не отвечая вслух.

Отстраняя тех, кто пытался дотянуться до Данан с непонятной целью, кивая им вместо нее, говоря вежливые фразы, а порой просто зыркая, страж Вечного Клейв вывел чародейку на лоджию. Заходя, Клейв попросил охранников в балконной у двери никого не пропускать. Данан перевалилась через парапет, Клейв повторил следом. Оба хохотали до слез.

— Клянусь, пробиться сквозь гущу исчадий к цитадели было легче!

— Ну, тебе видней, — отсмеиваясь, сказал Клейв. — Мы так и не поговорили после той встречи во время штурма Галлора. Как ты?

Данан попыталась найти правдивый ответ.

— Наверно, растерянно.

— Неудивительно.

Задор своеобразного побега от толпы истаивал. Клейв замолчал, медленно изучая лицо чародейки. Сейчас в нем не было никаких элементов, свидетельствовавших о её принадлежности к Смотрителям Пустоты, но страж безошибочно чувствовал: она изменилась.

— Есть что-то, о чем ты хочешь мне рассказать? Или что-то, о чем ты могла бы мне рассказать, если представить, что я никогда не был твоим надзирателем.

Чародейка так же долго посмотрела на мужчину в ответ.

«Могла бы — Тальваде. Но она и так все знает. Даже лучше, чем я сама».

— Прости. Ни тебе, никому еще.

Клейв принял.

Он принял, что теперь Данан другая. Или не совсем она, или не совсем одна внутри себя. Принял потому, что, сколько бы тьмы ни сошлось в ней, чародейка по-прежнему выбирала свет. Вместо ночи, несмотря на все, сквозь все — день. Вместо смерти — жизнь. Вместо Пустоты — смысл.

За это её постоянство он простит любые средства, которые избрала чародейка, чтобы победить.

— Что думаешь делать дальше? — спросил Клейв, опираясь на предплечья о парапет и устремляя взгляд в вечернюю даль.

— Надоедать тебе, — ответила Данан, пристраиваясь рядом в той же позе.

— В смысле?

— Вернусь в Цитадель тайн. Я уже поговорила с Сеорасом, он обещал отдать мне мою комнату.

— Насовсем? — осведомился Клейв, так что было непонятно по голосу, рад он или озадачен.

— Не знаю, — выдохнула Данан, свешивая голову промеж плеч. — Мне нужно разобраться с собой.

Она не видела, но чувствовала: Клейв кивнул.

— Моя магия сильно изменилась под влиянием архонта, — не понимая головы, призналась чародейка. Клейв оглянулся: Данан откровенно хотела спрятаться от новой себя, страшась даже начинать разбираться, что с ней стало. Клейв не стал долго пялиться: она все равно, как любой человек, ощущает на себе взгляд.

— Нужно понять, что именно я теперь могу, и что из доступного, — она, вздохнув, подняла голову, — в самом деле мое.