Память Древних
Шрифт:
У него, Хольфстенна, спонтанно возникла дилемма поважнее: с кем из этих двух, Фирином и Жалом, он теперь должен быть закадычным дружком? Гном отпустил поводья кобылы. Поелозив плечами вверх-вниз, отцепил с пояса фляжку с элем, жадно приложился, вытер мокрую бороду рукой в железной перчатке, поувереннее перехватил секиру, вскидывая на плечо, и обернулся к остальным:
— Нет смысла стоять, идем.
Они в числе прочих пришельцев пробились к самому входу, миновав лестничный взъем. Из-за лошадей они занимали кучу места, и кто-то из охраны довольно быстро крикнул, что,
— Что привело людей, эльфов и нашего таз’гаротского брата в Руамард? — спросил, похоже, старший в гарнизоне на чистейшем всеобщем наречии. Судя по взгляду, которым он наградил Хольфстенна, без последнего их бы вообще не подпустили к порогу.
Переглянувшись с Хольфстенном, Данан шагнула вперед, решительно стаскивая перчатку с левой руки. Страже не понравилось, они встали наизготовку.
— Дело, которое единственно и может объединить людей, гномов и эльфов под единым бременем.
Не вытягивая руку вперед, чародейка развернула её ладонью вверх. Шрам посвящения в Смотрители Пустоты заставил руамардцев сменить заведомую настороженность на вдумчивость.
— Дагор, кулон. — Старший оглянулся через плечо, позвав кого-то из подручных. Тот, приблизившись, выудил из-за пазухи подвеску — стеклянный шар размером с грецкий орех, наполненный густой черно-синей жижей.
«Кровь исчадий», определили смотрители, наблюдая, как старший в страже взял кулон и поднял перед собой, будто фонарь. Будто читая старые письмена в забытом храме, он поднес магический амулет к лицу чародейки, заставив ту непроизвольно мотнуть головой чуть вбок. Глаза Данан тут же окрасились в серебристый по контуру радужки, воздух у губ при выдохе стал свинцовым.
Удостоверившись, стражник быстро отвел артефакт, не глядя сунул Дагору, который стоял рядом, и негромко спросил:
— Сколько вас? — Заглянул Данан за спину, выхватывая взглядом остальных. — Все?
— Трое, — также тихо ответила чародейка, качнув головой. — Но остальные с нами.
Стражник кивнул, сделал головой движение, призывая отойти за ним чуть в сторону, и уточнил:
— Из какой вы страны?
— Из Даэрдина.
За шлемом не было видно, но чародейке показалось, что начальник караула вздернул брови — так расширились глаза.
— До нас доходили слухи, что у вас началось вторжение, в котором погиб король.
— Наш король совершил глупость, — без обиняков отозвалась Данан прежде, чем успел влезть Дей. По тому, как решительно он поравнялся с чародейкой, Данан поняла, что лейтенант очень хотел. — И Даэрдин потерял своего командора.
Стражник больше не мешкал. Отступил чуть в сторону в пропускающем жесте:
— Руамард тоже. Входите.
Он кивнул тому, кого прежде называл Дагором, веля сопровождать визитеров. Стоило Данан шагнуть следом, начальник караула остановил, коснувшись предплечья:
— Договоры при вас?
Чародейка молча кивнула. Гном обратился к Дагору:
— Их к королю.
Теперь Данан выгнула брови от удивления — так сразу? Оглянулась на Хольфстенна — как он там говорил? «Я — гном»? «Гномы больше других знают об исчадиях»? В этом дело?
— Спасибо, — поблагодарила женщина.
— Дагор объяснит по пути, — неопределенно сказал гном.
Жал быстро поравнялся с Данан, заняв присущее ему место впереди колонны и, тем самым, отодвинув назад и Дея, и Фирина.
— Ну, кажется, прошло неплохо, — выдохнула Эдорта под нос, входя следом.
— А то! — трезво оценил произошедшее Хольфстенн. — Будь на их месте темные эльфы, — он подбородком указал на идущего впереди эйтианца, — тут бы и говорить никто не стал. Даже если б остальные хоть все разом оказались командорами.
Проход между воротами и парадной украшали барельефы, изображавшие каких-то, видимо, важных гномов. Угрожающе нависавший над путниками сумрачными стенами путь вел в огромную приветственную залу — напротив, торжественную и яркую от обилия огня. Увидев огненно-рыжее царство, Хольфстенн вздрогнул, шумно прочистил горло, потянул горловину доспеха, словно ему резко стало не хватать воздуха.
— Для рожденного в горниле, ты слишком… — не уверенно начал Борво, но Стенн его заткнул, оборвав, наверное, первую попытку здоровяка пошутить на общей памяти отряда.
Передняя зала, судя по всему, вела в основную часть города, и была отделана так, что путники, перестав препираться, замерли на несколько секунд, с открытыми ртами рассматривая широкий вытянутый холл. По обе стороны мощеного прохода, напоминавшего торговую площадь, росла целая колоннада изваяний. Каждое из них упиралось руками и головами в высоченный свод и, что впечатляло особенно, имело свое собственное лицо.
— Неужели это и есть те предки, молитвы которым написаны на воротах? — выдохнула Эдорта.
Дагор — о нем путники пока ничего не могли сказать, поскольку гном практически целиком скрывался под доспехом — поглядел на воительницу с интересом.
— Откуда знаешь про молитвы? Ты перевел? — тут же уставился на Хольфстенна.
— Просто уточнил, что за символы. Женщины — это, знаешь ли, жутко пытливые создания. До всего дознаются! Ну, там, где был, что пил, с кем спал — и тому подобные глупости.
Дагор шутку как будто не оценил, свои попутчики усмехнулись беззвучно и уже по привычке. Хольфстенн приуныл.
— Так что ты должен был рассказать нам? — спросила Данан. — По дороге к королю.
Дагор затараторил, коротко и зорко глядя по сторонам, толком не поворачивая головы и мгновенно оценивая обстановку, как делают только опытные бойцы, которым доводилось бывать в тылу врага. Сейчас врагов не было, но он вел компанию пришельцев сквозь гномов Руамарда с одинаковым проворством и в тех местах, где народу было немного, и в тех промежутках пути, когда было не протолкнуться.