Память льда
Шрифт:
Глава пятая
Иссохший, встает он из праха
И мертвыми смотрит очами —
Бездонными ямами боли извечной.
Он служит магнитом:
Его притяженьем сбирается клан,
Из сна восстает, обретая забытую силу.
Пусть сгнило дотла его знамя,
Пусть трон — только груда костей
И призраки свиту его составляют…
Рог сбор протрубил,
И в предутренней мгле
Опять собирается войско
На битву, на битву…
Льда память
Им ярость в сраженье придаст.
Позади были два дня пути, семь лиг посреди нескончаемых туч пыли, а телаба госпожи Зависти выглядела так, словно бы ее только что достали из гардероба: ни пылинки, ни пятнышка. Ток-младший сорвал с лица задубевший платок и неторопливо скинул заплечный мешок. Раньше его угнетало зрелище бескрайней равнины, но после странствий по засыпанной пеплом вулканической пустыне однообразные травянистые просторы казались подарком судьбы.
Госпожа Зависть подошла и встала рядом.
— Ты думаешь, этот холм — подходящее место для ночлега? — осведомилась она. — Но оттуда мы будем видны как на ладони. Это не опасно? А вдруг здесь рыщут грабители?
— Грабители никогда не отличались особым умом, — ответил Ток. — Но даже самый безмозглый разбойник поостережется связываться с тремя сегулехами. И потом, на вершине холма всегда дует ветер, а значит, мы будем избавлены от докучливых комаров. Поверь мне: разбивать лагерь в низине — не лучшая затея.
— Я склоняюсь перед твоей мудростью, дозорный.
Ток огляделся по сторонам:
— Что-то не видать твоих четвероногих друзей.
— Да и твой костлявый спутник тоже куда-то запропастился. Думаешь, с ними могло что-то приключиться? — с некоторым беспокойством спросила женщина.
Ток в ответ лишь внимательно посмотрел на нее и промолчал. Госпожа Зависть передернула плечами и улыбнулась. Бывший вестовой Второй армии вновь повернулся к своей поклаже:
— Займусь-ка я шатрами.
— Я тебе еще вчера сказала, что для этого у меня есть сегулехи. Наше путешествие только началось. Мы с тобой попутчики, а тебя все время тянет занять положение слуги. Это что, излишняя скромность?
— А ты хочешь, чтобы я на закате вставал в величественную позу, подражая героям легенд?
— Не возражаю! — захлопала в ладоши госпожа Зависть.
— А я и не подозревал, что обязан развлекать тебя в пути.
— Ну вот, ты опять хочешь со мной поссориться. — Госпожа Зависть приблизилась к Току и коснулась его плеча своей почти невесомой рукой. — Прошу тебя, не сердись. Разве я могу поговорить о чем-нибудь интересном со своими слугами? Да и твой дружок Тлен не располагает к общению. Как взгляну на него, аж кровь в жилах стынет. Правда, мои милые зверюшки — почти само совершенство: внимательно слушают и никогда не перебивают. Но мне иногда хочется настоящей беседы, живой и умной. Пойми, Ток, в нынешнем путешествии нам не обойтись друг без друга. Так давай же найдем общий язык.
Ток-младший вперился своим единственным глазом в свернутые шатры. Он чувствовал, что Зависть ждет от него ответа.
— Прости, госпожа, но я едва ли гожусь для остроумной беседы. Я — солдат, и не более того.
«Да еще и вдобавок покрытый уродливыми боевыми шрамами: любой, кто посмотрит на меня,
— В тебе говорит вовсе не скромность, а стремление обмануть меня, Ток. — Слова эти были произнесены с заметным оттенком недовольства. — Ты получил образование, гораздо более широкое и разностороннее, чем требуется тому, кто избрал карьеру солдата. Я слышала твои разговоры с т’лан имассом. С ним ты почему-то не пытаешься выставить себя исполнительным тупицей. Тогда откуда вдруг эта внезапная робость? Тебя что-то во мне пугает?
Ее рука по-прежнему лежала на его плече.
— Ты — колдунья. Я это сразу понял. А от магии мне всегда становится худо.
Госпожа Зависть убрала руку.
— Ясно… Хотя на самом деле я ничего не понимаю. Твой т’лан имасс пропитан такой колдовской силой, какой уже очень и очень давно не было в нашем мире. Вот так-то, мой дорогой Ток-младший. Один только меч его чего стоит. Это древнее кремневое оружие невозможно ни сломать, ни даже затупить. Меч Тлена пробивает и видимые, и магические преграды без всякого труда, словно это куски тонкого пергамента. Никакой магический Путь не устоит перед его натиском. Когда меч находится в руках т’лан имасса, я предрекаю поражение любому, кто отважится на поединок. Но и без оружия этот древний воин впечатляет. Он непобедим. Скажу больше: даже среди т’лан имассов Тлен занимает особое положение. Не описать словами, какой силой — и чародейской, и телесной — наделен твой спутник. Но вот только тебе почему-то не становится худо от его присутствия. Во всяком случае, я ничего такого не замечала.
— О какой силе ты говоришь? — резко возразил Ток. — Этот т’лан имасс — кожа да кости. Как можно сравнивать! К тому же он не кокетничает со мной и не обжигает язвительными улыбками. С ним я не ощущаю своей увечности и не вспоминаю с болью в сердце, что когда-то мое лицо не отталкивало людей, а притягивало их взгляды.
— Но я ведь не смеюсь над твоими шрамами, — тихо сказала госпожа Зависть.
Ток оглянулся на троих застывших сегулехов.
«И угораздило же меня забыть о вас. Ну что, небось потешаетесь надо мной, скрываясь за щитами своих масок?»
— Прости, госпожа, — торопливо пробормотал Ток. — Я сгоряча наговорил лишнего.
— И все равно продолжаешь цепляться за свои слова. Ну что ж, чувствую, мне придется принять вызов.
— Вызов?
— Да, — улыбнулась госпожа Зависть. — Ты не веришь в искренность моей симпатии. Попытаюсь тебя убедить.
— Но, госпожа…
— А ты, стараясь оттолкнуть меня, вскоре поймешь, что сделать это не так-то легко.
— Но для чего тебе это вообще нужно?
«Хочешь сломать все мои линии обороны… ради собственного развлечения?»
Ее глаза вспыхнули, и Ток понял, что не ошибся в своих предположениях. Ему стало противно. Боль вошла в него, словно холодное железо.
Бывший вестовой Второй армии принялся молча разворачивать шатры.
Вернулись Гарат и Баалджаг, начали крутиться вокруг хозяйки. Вскоре среди охристой травы закружился столб пыли. Из него появился Тлен, который нес на плечах тушу вилорогой антилопы. Остановившись рядом с Током, т’лан имасс опустил добычу.
На мертвом животном не было ни царапинки.