Память льда
Шрифт:
Верховный маршал просиял: — Да ну!
— Точно, — сказал Итковиан. — Предположительно кедры, сосны и ели.
— О, тогда все в порядке. Скажу остальным. Они снова развеселятся, а лучше, чтобы они были веселыми. Они стали тупить оружие — плохой знак, когда они так желают.
— Тупить, сир?
Солома кивнул. — Тупить лезвия, делать засечки. Ну, всякое такое, что придумают. Это плохой знак, когда они в таком настроении. Очень плохой. Жди, что начнут по ночам плясать у костров. Когда это кончится — хуже нет, потому что парни готовы разбиться
— Ох, — сказал Грантл. — Прикажи им не делать этого, маршал. Те люди…
— Некроманты, да. Злые. Очень злые. Мы не любим некромантов, особенно братья Бревно не любят некромантов. Один такой расположился на их земле, знаете, всю изрыл в поисках какой-то руины, башни на болоте. Духи и привидения каждую ночь. Так что братьям Бревно пришлось что-то делать, они пошли и схватили захватчика. Жаркое было дело — ну, потом они повесили что от него сталось, в Нижнем Перекрестке — просто чтобы отогнать остальных.
— Кажется, эти братья Бревно замечательная пара, — сказал Итковиан.
— Пара? — Угловатые брови Соломы поползли вверх. — Их же двадцать трое. И все выше меня. И умнее — ну, некоторые. Конечно, читать не умеют, но считают до больше десяти. Это же что-то, а? Ну ладно, мне пора. Скажу всем, что на юге деревья. Пока.
Он поскакал прочь.
— Так и не нашел ответа на свой вопрос, — произнес Грантл.
— То есть?
— Кто мы.
— Не будь идиотом, — сказала Стонни. — Он точно знает, кто мы.
— Ты думаешь, это была игра?
— Верховный маршал Солома! Конечно, игра, возьми меня Бездна! Он поимел вас обоих, разве нет? Но не меня. Я сразу просекла. Моментально.
— Думаете, нужно сообщить Полководцу? — спросил ее Итковиан.
— О чем?
— О малазанах.
— Какая разница? Бруд все равно первым подойдет к Маурику. Будет ждать два дня, а не две недели. И что? Просто вся заварушка кончится раньше. Видит Худ, может, Даджек уже захватил Коралл. Такой может, я уверена.
— Ты можешь быть права, — согласился Грантл.
Итковиан поглядел по сторонам. Может, права. Куда я скачу? Что я ищу в этом мире? Не знаю. Мне не интересен Паннионский Провидец — он не примет моей помощи, если малазане оставят его в живых… что маловероятно.
Итак, я отстал от тех, кто готов переделывать мир. Равнодушный, полный сожалений? Кажется, со мной покончено — почему бы не признать истину? Мой бог ушел — моя ноша только на мне. Может быть, для меня не осталось ответов. Не это ли видит новая Надежный Щит, с такой жалостью глядящая мне в глаза?
Значил, вся моя жизнь осталась позади, всё, кроме ежедневных бессмысленных содроганий тела?
Может быть, со мной покончено. Полностью…
— Веселись, Итковиан, — сказал Грантл. — Война может закончиться прежде, чем мы на нее дойдем. Разве не отличное завершение страшной сказки, а?
— Реки для того, чтобы из них пить и в них тонуть, — сказала обнявшая одной рукой бочонок Хетан.
Вискиджек
— Под конец они одумались и навеки закопали свои проклятые каноэ.
— Ты говоришь против обыкновения непочительно, Хетан.
— Меня сейчас вырвет прямо тебе на ботинки, старик. Как же мне говорить?
— Не обращайте на дочь внимания, — крикнул подошедший Хамбралл Тавр. Он топнул замотанной в кожу ногой: — Она испортилась возле одного даруджа.
— Н говори об этом мерзавце! — зашипела Хетан.
— Тебе лучше узнать, что все эти три мучительных дня он провел на другой барже, — сказал ей Вискиджек. — Приходил в себя.
— Ему еще повезло, потому что я поклялась его убить. 'Он и не думал влюбляться', липкий червь! О духи, что за аппетит!
Хамбралл Тавр захохотал: — Я и не мечтал увидеть такие деликатные…
— Тише, папа!
Могучий вождь Баргастов подмигнул Вискиджеку. — Я уже жду встречи с этим даруджистанцем.
— Тогда должен вас предостеречь: внешность обманчива, — сказал Вискиджек, — особенно в случае Крюппа.
— О, я видел его издали, таскающегося туда — сюда за моей дочерью, как слуга… по крайней мере, вначале. А потом заметил, что роли переменились. Интересно. Хетан истинно дочь моей жены.
— А где ваша жена?
— Достаточно далеко, среди баргастских гор, чтобы я мог спокойно вздохнуть. Почти спокойно. Может, под Кораллом…
Вискиджек улыбался, снова и снова удивляясь дарам дружбы, полученным им за последние дни.
Пологий берег Маурики придвигался к ним. В тростниках виднелись причальные шесты и помосты рыбаков; в прибрежной грязи почти утонули полусгнившие лодки. Лачуги рыбаков почти скрылись в сорных травах. Картина полного опустошения сразу омрачила его думы.
— Даже для меня, — проговорил сзади Тавр, — это не очень приятное зрелище.
Вискиджек вздохнул. — Мы приближаемся к городу? — Малазанин кивнул в ответ: — Может, еще день. — За его спиной что-то прорычала Хетан. — Думаешь, Бруд знает?
— Думаю, да, по крайней мере кое о чем. Среди наших конюхов Волонтеры Мотта…
— А это еще кто такие, командор?
— Нечто отдаленно похожее на отряд наемников, Вождь. Большей частью лесорубы, фермеры. Возникли случайно — точнее, с нашей помощью. Мы взяли город Ораз и шли на запад, к Мотту — и он своевременно сдался, хотя некоторые сбежали в леса. Даджек не желал, чтобы компании изменников нападали на линии снабжения, особенно когда мы пойдем вглубь континента, и послал Сжигателей Мостов в леса Мотта, чтобы всех их переловить. Полтора года — а мы все еще сидим в тех лесах. Волонтеры кружили по чащам. А когда они решались встать и драться — им словно помогал болотный бог, они не раз разбивали нам носы. И Золотым Морантам тоже. Наконец Даджек отозвал нас, а потом Волонтеры установили связь с Брудом. Он привлек их в свою армию. В любом случае, — дернул он плечом, — они обманщики, предпочитают сидеть в тылу, словно глисты. Мы к ним привыкли.