Память льда
Шрифт:
— Снаряжение?
Колдун поглядел на Штыря. Тот сделал кислую мину и ответил: — Не хватает. Может, если используем припасы правильно, раздавим всю роту — но тогда Провидец все поймет и пошлет на эту горку тысяч двадцать. Если Даджек вскоре не покажется, капитан, нас отсюда выбьют.
— Я это понимаю, Штырь, вот почему не хочу, чтобы вы отложили долбашки и горелки. Надо, чтобы тоннели были заминированы. Если нам придется отсюда убираться, мы оставим от этого оплота только грязь и пепел.
Сапер раззявил рот: — Капитан, без долбашек и горелок Провидцу не
— Считая, что их останется достаточно, чтобы перегруппироваться и пойти по главному склону. Иными словами, Штырь, соберите саперов и заварите самый крепкий настой, какой сможете. Все на потайные подходы. Если мы сможем создать впечатление, что тут вся малазанская армия… но лучше, если ни один солдат их этой роты не уйдет живым. Тогда мы выиграем время. Чем меньше уверенности у Провидца, тем легче нам. Так что закрой рот и найди Ежа и прочих. Пришел ваш момент славы, Штырь! Вперед!
Что-то бормоча, тот выбежал из комнаты.
Паран поглядел на оставшихся. — Сирдомин — колдун, говорите. Отлично, он должен пасть как можно скорее. Господа, что вы придумали?
Голень осклабился: — Моя идея, капитан. Классика. Смертельно — особенно когда не ожидаешь. Мы уже подготовили ритуал, можно начинать — все, что должен Быстрый Бен, это сказать, когда засечет ублюдка.
— Что за ритуал, Голень?
— Остроумного рода, капитан — Синий Жемчуг одолжил мне заклинание, но я не смогу его пересказать, как не смогу и записать на бумаге. Слова и значения, знаете, летают в воздухе, просачиваются в подозрительные умы и пробуждают нутряные инстинкты. Легко заблокировать, когда вы знаете, что готовится — оно работает, если не знаете.
Паран, состроив гримасу, поглядел на Бена.
Маг пожал плечами: — Голень не кашлянет, пока не будет уверен, что получится. Я вынюхаю сирдомина, как он просит. А если что пойдет не так, у меня есть кое-то в запасе.
Синий Жемчуг добавил: — Капитан, Штырь будет держать наготове жулек с написанным на нем своим именем.
— Буквально, — вставил Пальцыног, — и в этом все дело. Он все же колдун.
— Да? Как часто это срабатывало в прошлом?
— Ну, гм, случались периоды… крайнего невезения…
— О Бездна, — вздохнул Паран. — Быстрый Бен, если мы не вырубим мага, через миг все отправимся жевать корни.
— Мы знаем, капитан. Не волнуйтесь. Мы его пришлепнем, не успеет глазом моргнуть.
— Пальцыног, найдите мне Хватку, — вздохнул Паран. — Я хочу, чтобы те большие луки были подготовлены и розданы всем, у кого в руках не будет припасов или заклинаний. По двадцать стрел на каждый. И пусть готовят пики.
— Слушаюсь. — Пальцыног вскочил, схватился за один из мумифицированных пальцев на шее, поцеловал его, а затем вышел.
Синий Жемчуг сплюнул на землю. — Меня тошнит каждый раз, как он это делает.
Полтора звона спустя капитан лежал рядом с Быстрым Беном, наблюдая за средним подъемом. В тусклом вечернем свете на тропе замерцали острия шлемов и лезвия мечей.
Паннионцы не позаботились выслать
Маг вонзил в сырую землю прямо перед собой полдюжины прутиков, образовав неровную линию. Между них курилось некое колдовство — капитан видел это лишь боковым зрением. В двенадцати шагах позади них Голень скрючился над скромным ритуальным кругом из камешков; шесть прутиков той же ветки, которую использовал Бен, взводный маг воткнул в кучку мха, окружающую мех с водой. На палочках блестели капли росы.
Паран услышал тихий вздох Быстрого Бена. Колдун вытянул руку, коснулся указательным пальцем третьего прутика и согнул его.
Голень увидел, как один из его прутиков гнется. Он усмехнулся и произнес последнее слово ритуала, высвободив его силу. Мех опал, внезапно опустев.
Внизу на тропе сирдомин — колдун, шедший третьим в строю, пошатнулся, царапая свою грудь — вода вдруг хлынула у него изо рта, переполнив легкие.
Голень закрыл глаза, его лицо покрылось потом — он быстро добавлял сохраняющие чары, задерживая воду в легких сирдомина, несмотря на его отчаянные попытки выхаркать смертельную влагу.
Солдаты с криками столпились вокруг извивающегося мага.
В центр их круга полетели четыре жулька.
Последовало несколько взрывов. Один из них заставил сработать ряд закопанных под тропой жульков, а они в свою очередь взорвали закопанные у ближайших деревьев хлопушки. Стволы начали падать на смешавшихся солдат врага.
Дым, вопли раненых и умирающих, изуродованные тела, раздавленные и пришпиленные сучьями упавших деревьев.
Паран увидел Ежа и еще четырех саперов — они сползали по склону. Взметнулись руки, швыряя припасы на тропу.
Упавшие деревья, ветви которых уже намокли в разлитом ламповом масле, вспыхнули, едва разорвались первые горелки. Один удар сердца — и пленившая целую роту ловушка запылала.
Клянусь Бездной, мы парни нелюбезные… Внизу, позади последних паннионцев, показались из укрытия солдаты Хватки, с луками в руках. Паран надеялся, что они перебьют тех врагов, что сумели избежать засады и старались отступить.
Сейчас капитан слышал только крики и грохочущий рев огня. Наступившая было ночная мгла бежала с тропы. Парна ощущал на лице жар пламени. Он оглянулся на Быстрого Бена. Глаза мага были закрыты.
Внимание капитана привлекло слабое движение на плече колдуна — тощая фигурка из палочек и сучков. Паран моргнул. Она исчезла. Он начал гадать, видел ли что-то вообще… бешеное мелькание языков огня, мельтешение теней… ах, я должно быть, все это вообразил. Недостаток сна, ужасы огненного танца, взбудораженные чувства — проклятые вопли…
Крики уже затихали, и огонь умерил голодную жадность, неспособный проникнуть дальше, в пропитанный водой лес. Тропу заволокло дымом, ближайшие деревья виднелись нечетко. Землю устилали почерневшие тела — щитки доспехов в радужной окалине, вздувшаяся и прожженная кожа, сапоги, покрытые пузырями, трескающиеся с ужасным шипением.