Память осени
Шрифт:
Алиме с глазами залитыми слезами бредет к дому, прижав к груди сверток с питанием для радиостанции.
Алиме лежит на кровати, отвернувшись к стене. Входит бабушка Ревиде.
Ревиде. Алиме, дочка, там Насфие пришла, говорит, была на станции, много видела… Может, сказать, чтобы попозже зашла?
Алиме встает, глаза опухли
Алиме. Нет, зачем. Не надо. Это дело срочное. Я иду.
34. Дом бабушки
Алиме и Лариса у передатчика.
Алиме (читает расшифрованное сообщение). «Ваши сведения очень важны. Будьте осторожны. В случае приближения линии фронта эвакуируйтесь в глубь Крыма, не выдавая себя…»
Лариса. В случае приближения линии фронта… Значит, наши готовят наступление и скоро начнется…
Алиме. Наверное, так. Но пока не началось, надо работать.
Лариса. Мы сегодня третий раз выходим в эфир. А как же инструкции?
Алиме. Главная инструкция: все для фронта, все для победы. Люди работают, несут сведения, рискуют жизнью, а мы будем сидеть в подвале и выполнять инструкцию?
Лариса. Слушай, я все понимаю… Того связного, который приходил, мне тоже жалко, но ты… Ты не контролируешь себя.
Алиме молча отходит к окну. Видит у изгороди бабушку Ревиде, которая наблюдает за окрестностями – не идет ли кто подозрительный… Видит необычную машину, которая медленно едет по дороге, провожает взглядом…
35. Феодосия. Площадь недалеко от набережной
Алиме, погруженная в свои мысли и переживания, идет в сторону сквера, не обращая внимания на встречных. Неожиданно с двух сторон подъезжают грузовики, из них выскакивают немцы и полицаи, выстраиваются цепью, грубо сгоняя людей в центр площади. Крики, ругань, лай собак…
Алиме оказывается в самом центре толпы. Звучат голоса: «Облава!.. В Германию отправят!..»
Алиме в растерянности. Голоса немцев, лай собак сразу вызывают в памяти страшную сцену гибели Марата. Ее охватывает неконтролируемый физический ужас как в самолете…
Вдруг кто-то хватает ее за руку и тащит за собой, она начинает вырываться, а потом вдруг понимает, что это – Аганин. Но сегодня он в форме гитлеровского офицера.
Аганин (солдатам). Geheime Feldpolizei! Я забираю ее с собой!
Солдаты послушно козыряют и позволяют Аганину вывести Алиме из толпы арестованных. Не говоря ни слова, Аганин ведет Алиме за собой. Они идут быстро. Наконец сворачивают в переулок, видят скамейку, Аганин усаживает на нее Алиме.
Аганин. Я уже уходил, когда услышал, что на площади сегодня будет облава, вот побежал… Успел, к счастью!..
Алиме смотрит на него и плачет, ее начинает бить сильная дрожь.
Аганин. Ну, все, все… Успокойся!
Алиме. Марата… Они убили Марата… На моих глазах… Затравили собаками, а потом пристрелили… А мы с ним в школе учились…
Аганин обнимает ее. Она продолжает всхлипывать.
Аганин. Ничего, скоро все закончится, наши скоро придут… Уже совсем скоро. Немцы сами это понимают, вот и лютуют напоследок… Надо продержаться… Ну, продержимся?
Алиме смотрит ему в глаза и кивает.
Аганин. Ну и молодец! Только ты должна быть осторожной. Понимаешь? Очень осторожной! Обещаешь?
Алиме кивает.
36. Старый Крым. Управление тайной полиции
Во дворе стоит машина-пеленгатор. Из нее выходит молодой обер-лейтенант и идет в здание. В кабинете его ожидают Роде и Кауш.
Роде. Докладывайте. Удалось запеленговать передатчик?
Радист. Так точно, господин капитан. Место работы – село Джермай-Кашик…
Роде. Кауш, это он. Питание русские сбрасывали рядом с этим селом. И тот русский партизан, которого застрелил патруль, шел оттуда. Видимо, после неудачи с самолетом, русские передали питание для передатчика через партизан…
Кауш. А точнее определить нельзя – из какого именно дома ведутся передачи?
Радист. Определили. Это было нетрудно – только сегодня три сеанса связи… Очень активно работают. Я бы даже сказал – нагло, не боятся… Агент, который хорошо знает село, сообщил, что в доме живут старуха-татарка, две ее внучки, совсем молоденькие, и еще одна девушка, тоже очень молодая…
Роде. Странная компания.
Кауш. Ну, будем действовать? Чего выжидать?
Роде. Обязательно. Вы свободны, обер-лейтенант, отдыхайте.
Радист козыряет и выходит.
Кауш. Надо брать всех. В «процедурном кабинете» они быстро все расскажут…
Роде. Не сомневаюсь. Но что они знают? Скорее всего, их просто используют. Может, даже что-то поручают по мелочи, не больше… Не думаете же вы, что резидент, который работал столько времени у нас под носом – старушка или сельская девица двадцати лет!..