Память острова Мэн
Шрифт:
Он завершил свою работу спокойно. Это поле, расположенное в округе Мароун, близ руин старой церкви св. Триниана [137] , по сему обстоятельству зовется до сих пор Круглым Лугом.
Вот одна из многих показательных историй, что рассказывали мэнские крестьяне о громадной силе финнодери.
137
Округ Мароун (Кирк Мароун) — округ в центральной части острова, названный в честь одного из первых мэнских епископов, наследников св. Патрика, — Марона (см. прим. к «Балладе о Мананнане» в наст. изд.).
Руины церкви св. Триниана — находились на зеленом лугу у подножья гор Греба (Greeba) в округе Мароун. Согласно преданию, записанному С. Моррисон (1911), эта церковь была разрушена «бугганом» — чудищем, обитавшим в горах, которое трижды сносило крышу церкви. Буггана одолел храбрый портняжка, однако церковь так и не восстановили [67].
Джентльмен, решивший построить на своей земле, у основания горы Снайфелл [138] , в местечке, называемом Шолт-е-вилл, большой дом со службами, велел, чтобы с побережья доставили необходимое количество камней. Но один громадный белый валун, который он облюбовал для особенной части намеченного строения, не могли сдвинуть с места, несмотря на общие усилия всех мужчин округи. К вящему изумлению всех, однако, не только этот валун, но также все добытые камни, заполнившие более ста возов, были за одну ночь доставлены с берега к намеченному участку не знающим
138
Гора Снайфелл (Snaefell) — самая высокая гора на острове; находится в северном округе Лезайр.
Вальдрон писал: «Есть у них множество гор весьма большой высоты, однако три горы превосходят прочие. Первая называется Снайфелл, с вершины которой можно увидеть Англию, Шотландию и Ирландию, следующая — Барруль и третья — Каррахан. Рассказывают, что под сими горами лежат тела трех королей, по чьим именам горы и прозываются, ибо поднялись после погребения их. Ведь в те дни не имели понятия об архитектуре или о возведении монументов; единственным способом увековечить память об усопших было набросать над ними огромный холм из земли. Всякий прохожий, чувствуя себя обязанным внести вклад в благочестивый труд, бросал немного земли, согласно силе или времени, коими располагал, и за великое множество лет горы вознеслись на ту громадную высоту, которой достигли ныне; особенно Снайфелл, под которой, как можно предполагать, лежит величайший, либо наиболее древний, или же самый любимый монарх» [87, р. 58].
Таким образом, согласно мэнской традиции, горы эти были огромными каирнами, погребальными курганами. Нужно отметить, что на самом деле третьей высотой острова, после гор Снайфелл и Северный Барруль, является не Каррахан, а Клах Ойр.
Джентльмен, для которого весьма кстати была исполнена эта работа, желая вознаградить нагого финнодери, велел положить для него в его обычное убежище несколько предметов одежды. Волосатик, заметив одеяния, поднимал их одно за другим, так выражая по-мэнски свои чувства:
Шапка для головы, — увы, бедная голова, Платье для спины, — увы, бедная спина, Штаны для ног, — увы, бедные ноги; Пусть все это будет твоим, Но твоей быть не может Веселая долина Рушен.Повторяя эти слова, он удалился с печальным причитанием [139] , и теперь —
Ты можешь слышать его голос на пустынном холме, Когда горные ветры имеют силу, — Это дикий плач по его погребенной любви, По его давно погибшему чудесному домику.Многие старые люди оплакивают исчезновение финнодери, ибо говорят: «С тех пор как он лишился своей земли, мир перестал быть веселым».
139
…он удалился с печальным причитанием… — Ср. рассказ Роберта Чэмберса (1826) о шотландском «brownie»: «Это было самое бескорыстное существо. Предложить ему плату или даже подарить что-нибудь по случаю значило наверняка разгневать его и, быть может, вынудить его покинуть хозяйство. Множество историй рассказывают о том, как он негодовал, будучи оскорблен таким образом. Например, хозяин фермы в округе Глендевон однажды ночью оставил для брауни кое-что из одежды; слышно было, как тот ушел той же ночью, приговаривая весьма оскорбленным тоном:
Дал брауни платье, дал брауни блузку, — Не дождешься ты больше работы от брауни!»[42, р. 325].
То же рассказывали о валлийских и корнских «pixies».
Кутлар МакКуллох
— Поторопись, хозяйка, — укладывайся, и уходим. Нынче здесь будет Кутлар МакКуллох [141] .
— Галлоуэйский вождь? [142] Не может этого быть. Он охотится за рыбачьими судами далеко в море. Ветер свеж и дует он с суши, — морской король занят другою работой.
— Поспеши, хозяйка! Так же верно, как то, что я грешник, — МакКуллох будет первым к обеду. Я видел его широкий парус, когда стоял на утесе; я уверен, он будет здесь очень скоро. Так что поднимайся, и уносим ноги, пока еще можем. Его корабли встают на якорь в Заливе Рэмси [143] .
140
«Кутлар МакКуллох» — баллада, сочиненная в первой половине XIX века «одним старинным жителем» острова Мэн (имя его неизвестно), вероятно, англичанином, который был хорошо знаком с преданиями и обычаями мэнцев [63, р. 49].
Во всяком случае, впервые баллада эта напечатана на английском языке в собрании мисс Э. Куксон «Legends of Manxland. Douglas, 1859». В основе баллады лежит устное предание, которое может восходить к XVI веку, когда свежа была память о визитах на остров шотландского пирата Кутлара МакКуллоха. Баллада построена в форме диалога между мэнским фермером и его женой и должна объяснить происхождение обычая, бытовавшего на севере острова, в округе Кирк Бриде: есть за обедом сначала мясо, а потом уже суп.
Перевод сделан по изданию: Mona Miscellany. A selection of proverbs, sayings, ballads, customs, superstitions and legends, peculiar to the Isle of Man / Collect, and ed. by W. Harrison. Second series. Douglas (Isle of Man), 1873. (Manx Society Publications; Vol. 21).
141
Кутлар МакКуллох — могущественный пират из Галлоуэя, области на юго-западе Шотландии; в самом начале XVI века (ок. 1507 г.) неоднократно совершал грабительские рейды на северную оконечность острова Мэн, унося с собою все, на что мог наложить руку. Именно поэтому северяне привыкли съедать мясо прежде супа, боясь, как бы внезапный налет Кутлара МакКуллоха не лишил их самой существенной части обеда [62].
142
Галлоуэйский вождь. — Галлоуэйцы издавна считались «дикими» шотландцами: испокон веку славились они жестокостью нравов и ужасностью внешнего облика. Они носили кильт, оставляя ноги ниже колен голыми; плечи покрывали звериными шкурами, сменяя их изредка на алые накидки; отпускали волосы и бороды непомерной длины. У них были длинные копья и щиты из грубой бычьей кожи. В шотландском войске галлоуэйцы имели опасную привилегию зачина битвы. Поднимая свой боевой клич — «Альбаних! Альбаних! Альбаних!» [«шотландцы!»], — они устремлялись в сражение [33, с. 83].
143
Залив Рэмси (Ramsey) — находится у северо-восточного побережья острова, где расположен одноименный порт.
— Ах, ветер дует свежий и море штормит, до завтра у нас довольно времени! Бен Варри [144] оградила весь берег цепью. И сегодня свадьба у Милехарана! [145] Есть суп, есть баранина, чтобы поставить на стол, и пол в амбаре выметен для плясунов.
— Слушай, что я говорю! Ведь это не шутка. Кутлар МакКуллох приметил дымок [146] . Если ты будешь медлить и дальше, нам станет темно от галлоуэйцев в дверях. Припасы хватай, поднимай скотину и прибей тех малых, которые хорохорятся.
144
Бен Варри — морская дева. Согласно традиции, «солнечные блики на волнистой зыби моря, которое разбивается с приливом о каменистый берег, суть драгоценности, предназначенные украшать волосы морских дев по случаю всякого праздника. Когда эти „цепи“ сверкают полным блеском, с близлежащих утеса или скалы во все глаза следят, дабы ни один расхититель не приблизился незамеченным. Если какое-либо чудище моря или земли окажется слишком осторожным, чтобы русалки своими чарами увлекли его прочь, или же слишком сильным, чтобы его успешно отразили, — тогда русалки немедленно погружаются в свои потайные пещеры, драгоценности исчезают, а волны покрываются мрачной тенью. В редких случаях эти водяные и фэйри могут объединяться, преследуя какой-нибудь взаимный интерес, — движимые, например, враждою к таким грубым оскорбителям русалок, как Кутлар МакКуллох, или прихотью дружбы к одной из прекрасных дочерей земли; и тогда к зачарованному берегу невозможно приблизиться.
См. также «Теваль, королевна океана» и «Русалки» в наст. изд.
145
Милехаран (Mylecharaine) — прославленный герой одноименной баллады XVI–XVII веков, из которой известно, что он был первым мужчиной на Мэне, который дал за своей дочерью приданое и подвергся за это проклятию: ведь, согласно древнему обычаю, выкуп отцу невесты (ирл. coibhe) должен был платить жених [63, р. 103–105].
Милехаран жил, вероятно, в начале XVI века в северной части острова и был соседом героев нашей баллады.
146
Кутлар МакКуллох приметил дымок. — Дым из очагов округа Кирк Бриде на севере острова Мэн можно было видеть в ясный летний день с противолежащего шотландского берега (Галлоуэй). Кутлар МакКуллох и его пираты следили, не появится ли дымок — знак того, что на Мэне готовится вкусный обед, — и, завидев его, тут же отплывали [63, р. 49].
— Ладно, тогда поспешим из церкви, и я поскорее устрою пир. Мы съедим все что сможем, выпьем самое лучшее. Пусть тогда бродяги сходят с приливом на берег — добро пожаловать на кости с приправой из тяжелых тумаков. У нас Дони Мор [147] , ты сам и еще два десятка; вы пригвоздите бродяг этих к полу.
— Совет твой хорош, и дух твой отважен. Пусть не скажет никто, что у мэнцев робкие сердца. Шиш МакКуллоху! Так что выноси вино и проси Дони Мора сюда обедать. Он сядет рядом с Джен, королевой его сердца, и выпьет эля за свою дорогую малышку. Я позабочусь о жите, об овцах и о бычке, схороню их от ведьм и от МакКуллоха. Долго ль будет являться за данью разбойничий вождь и уносить все не слишком горячее и не слишком тяжелое? Однако поздно бежать, когда Кутлар у порога.
147
Дони Мор — вероятно, будущий зять героев нашей баллады, либо зять Милехарана: неясно, кому приходится дочерью Джен, «королева его сердца».
— О, Бен Варри в море, и она будет править волнами.
— Может, смягчится сердце человека, полное гневом, при взгляде на твое доброе личико и от запаха твоего отменного супа. Однако сюда едет свадебный поезд, веселый и людный. Все для обеда готово, поэтому дай мне руку и закрепи здесь стол. Мы съедим все что сможем, а МакКуллох пускай по канату отправляется к рыбам.
Чашки с супом весело пошли по кругу, черпак тотчас глубоко погрузился в хаггис [148] , всяк протянул свою миску за долей снеди, когда — «Слышите топот, МакКуллох здесь! Парни, вскочили! Девки, прячьте все мясо! Мы заставим этих бродяг быстро сыграть отбой».
148
Хаггис (haggis) — шотландское блюдо из потрохов овцы или теленка, тушенных вместе с жиром, специями и овсянкой в оболочке из желудка.
МакКуллох перешагнул порог, с улыбкой оглядел изобильный стол:
— Слишком поздно торопитесь, добрые люди, — МакКуллох пришел, и корабль его в бухте у Ята [149] . Суп его не волнует, без супа он обойдется, зато хаггис с бараниной — это доля МакКуллоха.
Пиратов было много, свадебных гостей мало, так что пираты уселись за баранину и за тушенку.
Но с того дня по сей день, как велит наш северный обычай, не доверяем мы ни ветру, ни чарам морской девы, а едим первым делом наше любимое мясо и за супом толкуем о деяньях МакКуллоха.
149
Ят (Yate) — гавань на северном побережье острова Мэн.
Бурый Берри
Ну, Бурый Берри [151] , где ты бродишь, если не обходишь Барруль [152] по зеленому склону? Ну, Бурый Берри, где ты бродишь? Не спрятана ли твоя шкура в Куррахе Тростника? [153]
Ну же, гони прочь долгую зиму и дай нам немного жита на лето [154] .
Мы пойдем в горы собирать торф и посмотрим, не идет ли Бурый Берри домой в свое стойло.
150
Традиционная песнь, обе версии которой содержатся в манускрипте Мэнского Музея, датируемом приблизительно 1830–1840 гг. Первая версия песни состоит из семи строф с рефреном, вторая — из пятнадцати строф. В краткой версии отсутствует «тема» Маргайд-в-Переднике, зато рефрен и две последние строфы ее являются «ключом» ко всей песне, — однако их нет во второй, пространной версии. Поскольку два этих текста дополняют друг друга, мы сочли возможным соединить их в нашем переводе.
В упомянутый манускрипт песнь могла попасть из «старшей» рукописи либо прямо из устной традиции, где она бытовала и в начале XX века [39, S. 194]. Традиция эта достаточно древняя: в 1700 году перед церковным судом в округе Мароун предстала женщина, которая называла священника «воровским отродьем и семенем Бурого Берри» [39, S. 198–199].
Содержание песни вкратце таково. Хозяин пропавшего вола (Бурого Берри) напрасно обходит горы: ведьма по имени Маргайд-в-Переднике уже зарезала и освежевала вола, распределив Мясо по разным местам. Песнь заканчивается пожеланием, дабы «мясники» Бурого Берри, т. е. Маргайд и ее сообщники, были повешены, иначе в тех краях не будет урожая. Это позволяет предположить, что вол Бурый Берри был каким-то образом задействован в календарно-аграрных обрядах на севере острова. Об этом свидетельствует и обращение (рефрен) в начале песни: «Ну же, гони прочь долгую зиму и дай нам немного жита на лето».
Перевод сделан по изданию: Broderick G. Berrey Dhone — A Manx Caillech Beni? // Zeitschrift fur Celtische Philologie. Tubingen, 1984. Bd. 40.
151
Бурый Берри (Berrey Dhone). — По нашему мнению, это был вол, предназначенный хозяином и его ближними (или соседями) в жертву. Такое жертвоприношение, как писал Джон Рис, происходило на острове Мэн, притом в северных его округах, на Старый Первомай (кельтский Бельтан), когда теленка или овцу сжигали ради спасения остального поголовья. Этот же обычай имел место в Девоншире, Уэльсе, Корнуолле [71, p. 305–308]. Эдвин и Мона Рэдфорд (1947) отмечали: «Обычай сожжения телят заживо дольше, чем везде, сохранялся на острове Мэн. Еще несколько лет назад на острове были живы люди, которые когда-то видели на полях дымящиеся остовы жертв. Одно место на острове называется „Cabbal yn Oural Losht“, что значит „часовня огненной жертвы“. Мур в своей книге о географических названиях острова Мэн говорит, что это название — память о реальном событии, случившемся в XIX веке. Один фермер, у которого от ящура пало много скота, сжег теленка, пожертвовав его Богу, а затем на этом месте была построена часовня» [34, с. 417].
В нашей песни, однако, эпидемия не упоминается. Бурого Берри должны были принести в жертву ради урожая. Маргайд-в-Переднике, украв и зарезав вола, лишила народ той округи возможности принести его в жертву. Быть может, она сама совершила жертвоприношение, только с противоположной целью — хотела навести голод? Теперь спастись от неурожая можно лишь в том случае, если «мясники Бурого Берри обмякнут на виселице».
В кельтской традиции известны разные варианты ритуальных жертвоприношений: например, «праздник быка» в столице верховных королей Ирландии, Таре. «Праздник этот представлял собой сложный гадательный обряд, в ходе которого приносили в жертву священного быка. Из мяса этого быка варили затем особую похлебку, над которой друиды пели заклинания. После этого специально избранный муж, над которым пели заклинание правдивости, должен был отведать похлебки и мяса быка и лечь спать, а во сне ему явится будущий король» [28, с. 280].
Впрочем, для чего именно Маргайд украла вола, можно только гадать. Дж. Бродерик стремился найти в образе Berrey Dhone черты сходства с известным персонажем гэльской традиции — Старухой из Берри (Caillech Berri). С этой Старухой, конечно, имеет сходство не сам вол, а его «мясник», Маргайд-в-Переднике. Самого же Бурого Берри можно сопоставить с Бурым из Куальнге — Быком, который стал главным «виновником» ирландской эпопеи «Похищение Быка из Куальнге» [26].
152
Барруль (северный) — гора на северо-востоке острова, в округе Моголд; вторая, после горы Снайфелл, высота острова. Не путать с Южным Баррулем (см. «Балладу о Мананнане» в наст. изд.).
153
Куррах Тростника — «Тростниковые Болота», значительная по площади низина на севере острова, местность, богатая растительностью и птицей.
154
…и дай нам немного жита на лето. — В краткой версии песни эта строфа является рефреном. Такое обращение к Бурому Берри позволяет считать эту песнь весенне-обрядовой, а самого вола — главным участником весенней обрядности. Лето у кельтов начиналось с Первомая, или Бельтана (см. «Бельтан» в наст. изд.). Жертва Бурого Берри на Бельтан, как предполагалось, должна была окончательно прогнать зиму, обеспечить людям пропитание на лето, а осенью принести обильный урожай. Вероятно, такое жертвоприношение не было на севере Мэна ежегодным, а назначалось в особенно трудные времена.