Память. Часть 2
Шрифт:
– Семён, показывай, что ты успел записать? – решила приступить к делу Аделя. – Сейчас сверю со своими записями, и затем продиктую тебе то, что ты написать не успел. Ой! Сколько же у тебя ошибок! Ты в какой школе учил немецкий? Или у тебя был гувернёр?
– Да, что-то вроде того. – Семён начал заикаться. В бабушкином присутствие речевой аппарат Семёна давал сбои. – У нас немец работал наёмным рабочим пару лет. Вот он меня и учил. Только я тогда был слишком маленьким. Это до школы было.
– Этот немец учителем немецкого работал?
– Нет, конюхом.
– Тогда понятно! – засмеялась Аделя. – Бабушка, представляешь, конюх немецкий преподавал! – Аделя не могла остановиться, хохотала от души.
Но ни бабушку, ни Семёна её заразительный смех не развеселил. Семён искоса погладывал на Багиду Вакиловну, а та вообще не сводила глаз с парня ни на секунду. Аделя отсмеявшись начала объяснять Семёну его ошибки, но то ли он не мог сосредоточиться, то ли она делала это слишком неумело, дело у них не двигалось. Промучившись час, молодые люди приуныли. Статуя бабушки, наконец, ожила.
– Давай, я сама ему всё объясню, – вдруг сказала Багида Вакиловна, а ты иди самовар поставь.
– Ой, как здорово ты придумала, бабуля! А то я совсем из сил выбилась. Ничего у нас не получается! Моя бабушка преподавала немецкий в университете! Она лучший педагог во всей Казани! – сказала Аделя и побежала ставить самовар. В дверях она оглянулась, видимо почувствовав взгляд Семёна. Он перепугался до смерти. Никого он так не боялся, как эту сухую старушку. Аделя засмеялась. Шлинчак, надеявшийся, что Аделя спасёт его от этого монстра, был сильно разочарован.
Как бабушке удалось приручить Семёна, или, наоборот, Семёну втереться в доверие к Багиде Вакиловне, неизвестно. Но когда Аделя вернулась звать к чаю, Семён и бабушка беседовали так, как будто знали друг друга вечность. Все слова были записаны. Грамматика разъяснена. Оба были чрезвычайно довольны друг другом. Страх одного и подозрительность другой исчезли без следа. Даже Аделя удивилась.
– Ого! Как вы быстро поладили. И успели сделать так много! – воскликнула девушка, взглянув в тетрадь Семёна. – Бабушка, ты гений!
– Нет, это Сёмушка – гений. У мальчика способности несомненные. И неподдельный интерес, поразительная тяга к знаниям. Многое, конечно, упущено. Грамматику он не знает совсем. Но словарный запас неплохой, хотя, набор слов очень своеобразный.
– Конечно, его же конюх учил, что ты хочешь.
– Удивительно, что мальчик до сих пор помнит всё.
– Ну вот, видишь, ты зовёшь его мальчиком. Рассмотрела, видимо. А то мужчина, мужчина!
И комплименты бабушки и слова внучки окончательно ввели Семёна в краску.
– Пойдёмте пить чай. – пригласила Аделя. – Вот ты, бабушка, говоришь, что у него интерес к наукам. Ничего подобного! Он проспал половину лекций!
– К сожалению, физиология, порой, сильнее нашей воли. Мальчик совершенно не привык учиться, это видно. Но он же не виноват в том, что родился в таких условиях, в такой семье.
– А что вы имеете против моих родственников? – высказывание бабушки не понравилось ему. – У меня прекрасная семья! Или вы думаете, что, если они не учились в университете, так вам в подмётки не годятся?
– Что здесь за идеологические споры? – раздался голос из прихожей.
– Папочка! – Аделя побежала к отцу, – Папочка, они прекрасно поладили! Они только сейчас начали спорить.
– Кто – они?
– Мой однокурсник Семён и бабушка.
– Давай, знакомь меня со своим однокурсником.
В дверях показался огромный мужчина с торсом силача, с красивым крупным лицом. «С него можно было бы писать портрет национального героя», – подумал Шлинчак. Аделя представила Семёна. Затем отца:
– Габит Данисович.
Мужчины пожали друг другу руки. Затем сели за стол. Габит Данисович без труда разговорил Семёна. Тот, впрочем, не сопротивлялся и выложил всё сразу. Своё отношение к партии, к коллективизации, к науке, к интеллигенции, рассказал о своём селе, о своей семье. Но о том, что он женат, Порфирий Порфирьевич просил не говорить.
Чаепитие прошло прекрасно. Все разошлись вполне довольные друг другом.
Когда Семён ушёл, Аделя спросила бабушку:
– Бабушка, понравился тебе мой однокурсник?
– Вопрос не в том, понравился ли он мне, значительно важнее то, что он понравился тебе!
– Почему твоё отношение к нему так быстро переменилось? Ты ведь негативно была к нему настроена изначально.
– Ничего у меня не изменилось, – нахмурилась Багида Вакиловна. – Нахал он и неуч!
– Нахал? – поразилась Аделя.
– Он поправлять меня вздумал! Меня немецкому учить решил!
– Как так получилось?
– Мы обсуждали названия сельскохозяйственной техники по-немецки.
– Он нашёл у тебя слабое место, бабушка, оттого ты и злишься, – Аделя захохотала.
– Теперь и ты ещё будешь смеяться надо мной!
– Но ты же не изучала того, что учил Семён! Ты же не знаешь, как будет по-немецки плуг или соха! Ну, признайся!
– Теперь уже запомнила, – бабушка не знала сердиться или смеяться, вспоминая сцену, где Семён обучал её. – Деревенский пастух, глупый и безграмотный, вздумал учить меня! Профессора университета! Где это видано!
– Бабушка, не злись, тебе же понравилось! Я же вижу. Ты же всегда говорила, что получать новые знание – это самое большое удовольствие!