Память. Часть 2
Шрифт:
После заседания Порфирий увидел Андрея, дожидавшегося его у дверей кабинета. Житомирский предложил не заходить, а прогуляться по дворику.
– Тебе не кажется это странным, Андрей? – первым начал Смирнов.
– Что именно, Порфирий Порфирьевич? – спокойно спросил Андрей, хотя прекрасно понял о чём идёт речь.
– Слишком эффектно и эффективно наш парень действует. Может кто-то для него сценарий написал и стратегию разработал? Сам то он явно не стратег! А тут выступает, как по нотам. Такой потрясающий успех! Весь первый курс о нём говорит. Не удивлюсь, если завтра весь университет о нём узнает.
– Это нам только на руку. Мы же к этому стремились, только планировали это осуществить за два месяца, а не за два дня. На счёт двойной игры… Мне такая мысль тоже пришла в голову, позже, после анализа. Во время лекции, когда смотрел на его чудачества, всё было безукоризненно. Искренне, просто, естественно.
– Безукоризненно сыграно, может быть? – продолжал сомневаться Порфирий.
– Как-то слишком …
– Говори, не выбирай слова.
– Слишком по-дурацки, сценаристы так не пишут. – Андрей затруднился литературно выразить мысль.
Порфирий засмеялся.
– Хочешь сказать, что все наши преподаватели столь глупы, что им могли понравиться дурацкие шутки?
– В этом весь и фокус. Если бы тоже самое сделал кто-то другой, любой из наших студентов, номер бы не удался. Семён владеет какой-то магией.
– Прямо как ты.
– Кстати, у меня сомнения о честности возникли после попытки … непрямого воздействия.
– Непрямого! Скажешь тоже! Прямее я не видел. Не смотри на меня, ради бог… ради коммунистической партии. – усмехнулся Порфирий. – Неужели он не поддался твоему гипнозу?
– Наоборот, поддался слишком быстро. Через чур внушаем.
– Как ты это можешь объяснить? Ты же у нас специалист по аномальному воздействию.
– Очень чувствителен. Подстраивается под собеседника.
– Думаешь, сознательно это делает по отношению к тебе? – пытался разобраться Порфирий.
– Такое впечатление, что он под всех подстраивается. – задумчиво ответил Андрей.
– Под всю аудиторию сразу? – продолжал выяснять Порфирий.
– Нет, это невозможно. Всех не просчитаешь. Может быть выбирает лидера и действует через него? – предложил вариант Андрей.
– Это известная тактика. Но я не замечал у Семёна склонности к анализу. Да и явных лидеров в этом потоке пока ещё нет. Коллектив ещё не сложился. Хотя нет, думаю, что с сегодняшнего дня уже есть лидер. – резюмировал парторг.
– Семён?
– Однозначно!
– Установим слежку? – угадал мысли начальника Андрей.
– Других не впутывай, следи сам! Проверь его как-нибудь. Только без этих твоих психотропных методов! Зомбированные агенты нам ни к чему.
– Вы о нём так печётесь, как о сыне.
– Не выдумывай, – разозлился Порфирий. Видимо, задело высказывание Андрея. И Житомирский это отметил, а Смирнов разозлился на себя, что показал эмоции. – Семён – ценный агент. Тебе тоже следует беречь его!
– Понял – коротко, по-военному отрапортовал Андрей. – разрешите идти?
– Свободен, товарищ Житомирский! – громко ответил Порфирий, так как мимо проходили студенты.
6.Аделя
Семён в изнеможении опустился на скамью в маленьком парке рядом с университетом. Он впервые чувствовал усталость от умственного труда. От физической работы он так не уставал. Сегодня он просто сидел, или даже лежал на некоторых лекциях, более того, большую часть из них проспал, а сейчас чувствовал себя смертельно уставшим, хотя ещё даже не вечер.
– Привет. – услышал он чей-то голос, обернулся. Это была та девушка, которая подпевала ему на лекции по истории партии.
– Привет, – силы внезапно вернулись к Семёну.
– Меня зовут Аделя, – первой представилась девушка.
– Семён.
– Очень приятно.
– Взаимно. – Семён не мог понять, как разговаривать с этой городской красавицей. Она выглядела неприступной и высокомерной.
– Сильно тебя ругал Порфирий Порфирьевич?
– Нет, не особо.
– Как же быстро у нас информация распространяется в университете. Ещё лекция не закончилась, а парторг уже всё знает.
– Что знает? – напрягся Семён.
– О твоих шалостях знает. – улыбнулась Аделя.
– Да что все из этого событие делают. – рассердился Семён, – подумаешь, спел! Что тут такого! Разве здесь никто не поёт?
– На истории партии? Нет! Я думала, что Константин Витальевич тебя сразу выгонит, как только ты начал сочинять про съезд.
– Ничего я не сочинял!
– Может и не сочинял, но вопрос был совсем о другом! Говорили о роли партии в гражданской войне, а ты о коммуне стал рассказывать.
– Так о роли партии ещё проще рассказать. Кабы я знал!
– Спать не надо на лекциях, будешь всё знать, – засмеялась Адель.
Белые зубы выделялись на смуглом лице, ямочки на пухленьких щёчках выглядели обворожительно. Но Семён видел всё это как бы издалека. Не возникло обычного для него ощущения охоты, азарта при виде привлекательной цели. Он снисходительно улыбнулся в ответ.
– Как тут не спать? Шесть часов подряд сидел на одном месте. Поневоле уснешь! – оправдывался Семён.
– Обычно Константин таких промахов не прощает. Мог бы обвинить в неуважении к партии.
– Он почувствовал, что я партию уважаю, даже люблю! – отшутился Семён.
– Если ты не можешь сидеть, и учёба тебе не интересна, зачем пошёл в университет? – поинтересовалась Аделя.
– Партия так решила, – пафосно ответил Семён, нащупав подходящий стиль разговора.
– Если ты настолько доверяешь решениям партии, значит это можно считать проявлением твоей свободной воли.
– Что это значит? – искренне заинтересовался любопытный Семён.