Памятник
Шрифт:
Они оставили за собой поляну и быстро зашагали по широкой просеке, что вела к святилищу О’Брайена.
— Возможно, устная традиция донесет память о нем — живом — далеко в будущее, — сказал задумчиво Хорт. — Может быть, даже сейчас, когда кругом нет никого из чужих, дети, собравшись у огня, слушают старинные сказы о том, что говорил и делал могучий О’Брайен. Но я согласен — он заслуживает лучшей судьбы. Возможно, скоро настанет день, когда мы сможем поговорить об этом с Форнри.
У тайного выхода на тропу Талита остановила Хорта.
— Эрик, теперь, когда мы знаем, что такое План, мы, может быть, сумеем лучше им помочь?
Хорт решительно покачал головой.
— Ни в коем случае. О’Брайен завещал туземцам не говорить о Плане никому, даже их собственным юристам, и он был абсолютно прав. В определенном смысле они его выстрадали. Вот, например, О’Брайен не указал им нужного уровня грамотности, но, возможно, даже это нужно было, чтобы План восторжествовал. Если бы твой дядюшка хотя бы заподозрил ту хитроумную ловушку, в которую они его заманили и которая была так ловко скрыта за неразумными, казалось бы, действиями туземцев, он бы нашел из нее выход.
— Тогда наша наилучшая помощь туземцам заключается в том, чтобы ничего не знать и ничего не предпринимать самим.
— Верно, — откликнулся Хорт. — Не стоит шутить с работой гения и не надо навязывать туземцам то, в чем они совершенно не нуждаются.
— Отлично, — согласилась она. — Я ничего не знаю. Завтра я увижусь с дядей и попрошу его выписать нам классного специалиста по питанию. Еще одно дурацкое представление.
— Я хочу, чтоб ты знала, — сказал Хорт. — Я ведь тогда вовсе не разыгрывал представление.
Они крепко обнялись и поспешили к Холму Приюта.
А дядя Талиты о назначенном свидании совсем позабыл. Племянница изловила его в большом, обитом плюшем зале совещаний, расположенном в уже готовом крыле главного корпуса курорта. Они перебросились несколькими словами до начала совещания, которое он назначил. Там был и Хайрус Эйнс, и весь штаб высших служащих Компании — блестящих молодых людей, которых разыскал Уэмблинг, чтобы строить новые курорты и управлять ими. Они сидели вокруг большого круглого стола и перебрасывались шутками, которые все время, пока Талита говорила с дядей, то и дело прерывались взрывами веселого юношеского смеха.
— Тал, — сказал он твердо, — я об этом даже думать не хочу.
— Но не можешь же ты быть таким жестоким, чтобы истребить все коренное население планеты!
— Тал, дело есть дело. Я предлагал им разные возможности, но они не желали сотрудничать. Они получат свои десять процентов прибыли. И я это обещание выполню — конечно, когда окупятся мои инвестиции.
Талита растерянно уставилась на него, надеясь, что выглядит достаточно бледной и ошеломленной. Она сказала:
— Но ведь…
— Тал, у меня заседание. Если хочешь, останься, я поговорю с тобой потом.
Он встал.
— Приступим. Вы все знакомы с вердиктом Суда. Все наши претензии этим решением удовлетворены. Некоторые из них, следует признать, были слабо обоснованы, и я даже краснел, их подписывая. Адвокат туземцев был слишком глуп, чтобы возражать. Таким образом, этот вопрос можно считать решенным.
И он сделал жест, как бы отбрасывающий данную проблему в сторону.
— Теперь, когда чинить нам дальнейшие препятствия больше некому, мы можем заняться долгосрочным планированием. Мы уже наняли и стали обучать персонал, требующийся нам для вот этого — первого — курорта, который мы откроем сразу же после окончания строительного цикла. Наше сегодняшнее заседание должно обсудить вопрос о втором курорте — каким мы хотим его видеть и где мы его построим. Хайрус?
Уэмблинг сел, а Хайрус Эйнс, наоборот, встал.
— Если мне будет позволено сделать замечание, то я сказал бы, что туземцы сдались и будут работать на нас.
Уэмблинг пожал плечами, раскусил курительную капсулу и выдул колечко цветного дыма.
— Возможно. За исключением того, что мы будем им платить одну двенадцатую того, что получают привозные рабочие, туземцы меня не волнуют. Скажем так: мы сделали им роскошное предложение, а они задрали носы. Если они изменили отношение, то придут к нам. Куда им деваться. Продолжай, Хайрус.
— Я хотел бы привлечь ваше внимание к девятому участку, — сказал Хайрус. — По счастливой случайности оказалось, что когда мы закладывали там поле для гольфа, прямо в центр его попал горный массив.
Раздался взрыв смеха. Эйнс ухмыльнулся и подождал, пока веселье утихнет.
— Горный курорт будет неплохим дополнением к этому морскому, так как расстояние между ними не такое уж большое, и его будет приятно преодолеть пешком или верхом на лошади. Вниз по горным тропам на склоне люди попадут прямо к берегу океана. Это прекрасное место. Далее…
Эйнс вынул из папки несколько набросков и разложил их перед собой.
— Вот наброски, сделанные для этого курорта тремя архитекторами. Место строительства выбрано на этой стороне. Номер первый: круглое здание построено вокруг горы. — Он поднял рисунок и передал его ближайшему молодому человеку справа от себя. — На вершине горы архитектор предложил возвести павильон, где можно обедать, отдыхать, наслаждаться видом. Внутри горы мы построим антигравы вертикального типа для тех, кто не захочет идти пешком. Такие же лифты будут вести к берегу.
Эйнс наклонился и бросил вопросительный взгляд на дверь.
— Да? В чем дело?
Юный секретарь Уэмблинга оставил дверь открытой и с виноватым видом ожидал, пока на него обратят внимание. Потом сказал шефу:
— Сэр, извините меня, но здесь Форнри.
— У меня нет времени на болтовню с ним, — сказал Уэмблинг. — Скажите ему, пусть зайдет позже.
— Разумно ли это, Харлоу? — вмешался Эйнс. — В конце концов, он — президент Лэнгри.
— Это не дает ему права совать нос в мои дела, когда ему заблагорассудится! — рявкнул Уэмблинг.