Памятник
Шрифт:
— Дело не в правах и привилегиях, — настаивал Эйнс. — Это вопрос вежливости.
Уэмблинг повернулся к секретарю.
— Он сказал, чего ему надо?
— Нет, сэр.
— Может, он изменил мнение насчет этих земельных участков? — сказала некая молодая дама.
— Скажите ему, что обратно он их никогда не получит, — со смехом крикнул еще кто-то.
Уэмблинг повернулся к Эйнсу:
— Я полагаю, ты прав, Хайрус. Это вопрос вежливости. Я встречусь с ним сейчас и назначу время для беседы во второй половине дня. — Он обратился к секретарю: — Проводите его сюда.
Все взгляды были направлены на дверь, в которой показался Форнри. Им любопытно, как он переносит свое поражение, думала Талита. А он вошел, улыбаясь, и остановился прямо в дверном проеме.
— Я очень занят, Форнри, — сказал Уэмблинг. — Не можем ли мы встретиться сегодня днем?
— В этом нет особой необходимости, сэр, — ответил Форнри. — Я зашел только затем, чтобы вручить вам налоговое уведомление.
Все лица сразу стали каменными, но Уэмблингу удалось выдавить на лице улыбку.
— Налоговое уведомление? Значит, такие штучки бывают даже в раю! — Молодой секретарь прыснул, а Уэмблинг продолжал: — Ладно, Форнри, но вам не было необходимости вручать такие вещи прямо мне. Могли бы оставить у секретаря.
— Я подумал, что у вас могут возникнуть вопросы по этому поводу, сэр, — сказал Форнри.
Он обошел стол, приветливо кивнул Талите и вручил Уэмблингу тонкую пачку бумаг. Тот кивнул ему и бросил бумаги на стол. Уже отпуская жестом Форнри, Уэмблинг взглянул на итоговую сумму. Затем схватил документ обеими руками, проглядел его и в бешенстве вскочил на ноги.
— Налоговое уведомление? Это наглая выходка! Это грабеж! Это вымогательство! Ни один суд вам не разрешит такого!
Помощник, сидевший рядом с шефом, взял документы, взглянул на сумму и тоже вскочил с места, пустив документы по кругу. Члены совета, ознакомившись с ними, тоже продемонстрировали бешенство, удивление, недоверие. Пока это продолжалось, Уэмблинг стоял и ораторствовал.
— То, что вы присвоили себе право называться правительством, еще не значит, что у вас есть и право врываться сюда и конфисковывать… ведь это и есть оно — конфискационное налогообложение… Господи, но оно же вне закона уже несколько столетий… На всей этой планете есть только один налогоплательщик — «Уэмблинг и Кo», и если бы вы хоть на минуту задумались, перед тем как являться сюда… да где же вы видали такие налоги?.. Мы подадим на вас в Суд и потребуем возмещения убытков…
Форнри вежливо слушал, а Талита, бросив на него искоса взгляд, подумала, что его совершенно невозмутимое выражение лица — всего лишь великолепное произведение искусства. Она с трудом подавила смех, тогда как ее дядюшка продолжал бушевать.
— Да, мы будем судиться и потребуем возмещения убытков! Конфискационное налогообложение — только так это и можно назвать! Конфискационное и карательное! И если вам кажется, что «Уэмблинг и Кo» собирается валять дурака и позволять вам выкидывать такие преступные фокусы…
23
Мастер Хан Хорвиц принял самую картинную из своих поз.
— Конфискационное и карательное, Ваша Светлость, — гремел он.
Судья Фигоун наклонился вперед.
— Ага! Вот, значит, какая их тактика! Народ Лэнгри уже сделал свой выбор, субмастер Джарнес! Они не имеют права менять его с помощью налогообложения.
— Налог десять к одному, Ваша Светлость! — ораторствовал Хорвиц. — Лэнгри намеревается обанкротить «Уэмблинг и Кo», введя годовой налог, который в десять раз превышает общую сумму инвестиций! Если компания не выплатит этот налог, ее фонды будут конфискованы, а если заплатит, она обанкротится. Вам когда-нибудь приходилось слышать такое?!
— Теперь пришлось услышать, — с раздражением отозвался Судья. Джарнес вскочил с места.
— Знаю, знаю, субмастер Джарнес! Эти голодающие туземцы… Однако они рискуют быстро потерять наше сочувствие, если будут использовать подобные беззаконные приемы…
— Есть прецеденты, Ваша Светлость, — уважительно сказал Джарнес. — Эти нормы налогообложения установлены совершенно легально и приняты законно избранным Конгрессом планеты Лэнгри, так что ни один Федеральный Суд не имеет права юрисдикции над их волеизъявлением.
Некоторое время Судья с сомнением рассматривал Джарнеса, а затем сказал:
— Отлично. Вы оба готовы? Можете начинать прения, джентльмены.
Клерк Вайленд включил компьютер. Джарнес уселся поудобнее в кресле и стал ждать первого хода противника, который знаменитый советник Хорвиц не замедлил сделать. Он вывел на левый экран целую колонку прецедентов. Джарнес, сверив их со своими заметками, ждал продолжения. Выражение лица Хорвица, сидевшего за соседней консолью, становилось все более недовольным, но он продолжал нагромождать один прецедент, оставшийся без ответа, на другой.
В какой-то момент Судья Фигоун, заинтересовавшись такой необычной тактикой защиты, нарушил тишину вопросом:
— Вы собираетесь дать ему одному разыгрывать дело, субмастер Джарнес?
— Если это можно назвать делом, — вежливо ответил Джарнес.
Теперь Хорвиц действовал куда медленнее и после появления на экране каждой новой строки с неудовольствием и сомнением поглядывал на Джарнеса. Тогда тот, потянувшись, погладил клавиатуру и вывел на свой экран ссылку на один-единственный прецедент.
Прозвучало «пинг», и все многочисленные прецеденты Хорвица исчезли с экрана. Глядя на пустой экран с полуоткрытым от изумления ртом, Хорвиц поднялся, чтобы заявить протест, передумал, поглядел на так и не изменившийся дисплей компьютера и стал копаться в своей дискотеке.
Судья прервал молчание:
— У вас есть другие прецеденты, субмастер Джарнес?
— Есть, Ваша Светлость, но я сомневаюсь, что они понадобятся.
Судья посоветовался со своим компьютером, прочел результат, улыбнулся и покачал головой.