Памятники Византийской литературы IX-XV веков
Шрифт:
IV. Когда истекло семь лет сверх означенного, мы, проведя короткое время в царском дворце, чтобы не остаться незнакомыми с тамошними обычаями и к ним непричастными (ведь и это называется воспитанием), нашли руководителя для дальнейшего совершенствования в словесных науках: звали его Продром, жил он в Скамандре [463] .
Отогнав тяжелые напавшие на нас сновидения и стряхнув парящие над нами грезы, ничего не получив от владыки из того, что он дает к нему прибегающим, мы страстно стремимся к тому, чего добивались, не потому, что путь длинен и опасен, и не потому, что мы не могли выдержать натиска недружелюбия со стороны тех, кому выпал жребий там править, — ведь Скамандр не был тогда под властью эллинов. Но как мне выдержать переход из одной страны в другую, враждебную? Когда охранялись границы, чтобы никто не переходил их, мы проделали путь по местам непроходимым и пришли неизвестно как, обращая взор к небу, уповая на высочайшее предводительство и охрану. Так, обходя все сторожевые посты и избегая всякой опасности благодаря спасителю, нас направляющему, мы пришли к тому, к кому стремились.
463
Скамандр — река и местность в Троаде.
V. О, как же промыслитель смиряет правящий народ и, нисколько не отступая от его обычаев, его укрощает!
И вот я слушал арифметику у Никомаха, а у Диофанта так называемую науку о прорицаниях,
VI. Изучив детально эту науку, как подобает, я начинаю мучиться над силлогистикой, и, пройдя в ней надлежащий курс упражнений (ведь я был в силлогистике первым, как и в искусстве слова самым искушенным), я перехожу к физике. Я прошел ее до конца, ведь я умел уже двигаться вперед, пользуясь только комментариями и справочниками, и тогда я опять бегу в Нимфей [464] без всякой помехи, и за этот жребий воздаю должную благодарность подателю. Затем я сделал своей заботой составление речей — учебных, асклепиадовских, надо ли перечислять их? —и беру в руки святые книги, вдохновленные божьим духом, потому что я и раньше часто общался с мудрецами духовными и предпочитал ночь, освобожденную от дневных забот, так я был ранен любовью к ним, находил в них побуждение для духовных наук и для светских, потому что они могут и ум очистить, и просветить в занятиях богословием, и характер упорядочить наставлениями и примерами. Но о научном и истолковательском рассмотрении этих сочинений я скажу в другое время.
464
Нимфей — местность и город в Иллирии.
XI III….Царь обещал мне почести, славу и все, что имеет значение для человека, но о славе божьей не было и речи. А я полагал, что должно принять на себя бремя иерархии ради божественной славы. И так как я не соглашался, царь опять повторил земные обещания. «Ты хорошо знаешь, — сказал царь, — что весь собор архиереев только тебя одного избрал и что клир, монахи, народ и войско с радостью приняли твое избрание; согласен ли я, чтобы ты был патриархом, говорить излишне, сами обстоятельства свидетельствуют. Я обещаю окружить тебя такими почестями и славой, какими ни один из царей не удостаивал патриарха. Какая же причина твоего несогласия и что оно значит?» Говоря это, царь кланялся и просил не отказываться, но принять патриаршество.
465
Перевод взят из кн.: В. И. Барвинок. Никифор Влеммид и его сочинения. Киев, 1911.
На это я отвечал ему: «Если бы я услышал о чести божьей, то дал бы благоприятный ответ, а теперь что я могу сказать и как ответить, коль скоро не ищу чести для себя, так как человеческая честь скоропреходяща и бесполезна?» Царь ответил: «Теперь ты не ищи чести божьей!» Тогда я сказал: «Мне ли не искать чести божьей? Да какой же чести искать мне, несчастнейшему? какое слово осужден я услышать за множество моих беззаконий! Гром и молния, почему вы медлите? Почему не поднимитесь и не разрушите все как можно скорее? Испепелите, если возможно, того, кто осужден слышать такую речь! Господи, если я от всей своей силы не ищу твоей чести, то немедленно уничтожь меня с земли, изгладь меня из книги живых и богоспасаемых, если я не стану заступаться за твою честь. О, несчастье, очевидцем которого я сделался! Слушай, небо, и внемли, земля, я отказываюсь от предстоятельства и отвергаю его! И если бы мне даже грозили изгнание и голод, истязания, отсечение членов и насильственная смерть, я не приму пастыреначальничества!
Георгий Акрополит
(около 1217–1282 гг.)
Наряду с Никифором Влеммидом, Георгий Акрополит — виднейший и характернейший деятель никейского периода византийской культуры. Перебравшись юношей в Никею из захваченного крестоносцами Константинополя, он в качестве соученика Феодора Ласкариса (будущего Феодора II) поступил в обучение к Влеммиду; с 1246 г. он и сам вступает в число наставников своего бывшего соученика. Придя к власти, Феодор II использовал Акрополита для дипломатических поручений, а кроме того, доверил ему должность военачальника в кампании 1257 г. против Михаила II, деспота эпирского, что, впрочем, окончилось для Георгия большой неудачей: он попал в плен и был освобожден лишь в 1260 г. В следующем году он прибыл в отвоеванный Константинополь, где занимался важными делами церковной и государственной дипломатии.
Важнейшее сочинение Георгия Акрополита — прозаическая хроника, излагающая события от падения Константинополя в 1204 г. до его возвращения в 1261 г. Кроме того, Акрополит занимался богословской полемикой (по актуальному для эпохи вопросу об исхождении св. Духа, связанному с церковно–политическими отношениями между Византией и Западом), писал речи, составил стихотворное вступление к письмам своего патрона Феодора Ласкариса II; но до подлинной поэзии он поднялся только один раз — когда писал стихи на смерть Ирины Комнины, дочери Феодора Ласкариса I и супруги Иоанна Дуки Ватацы. Собственно говоря, перед нами еще одно стихотворение «на случай»; но в нем неожиданно открывается такая глубина чувства и человечность, какую нелегко отыскать в мирской византийской поэзии. Это относится прежде всего к тому разделу, где Ирина вспоминает свое счастливое замужество. Характерно, что это на редкость живое и цельное выражение чисто земного идеала молодой силы и взаимной любви дано поэтом в контексте надгробного плача и через призму смерти. Языковые и стилистические особенности стихотворения характерны для никейского классицизма.
Эпитафия поддается точной датировке: между 1241 г. (смерть Ирины) и 1244 г. (новая женитьба Иоанна III).
НА СМЕРТЬ ИРИНЫ, СУПРУГИ ИОАННА III [466]
466
Перевод выполнен по изданию: R. Cantarella. Poeti bizantini. Milano, 1948.
467
Реминисценция одновременно из Библии (Иов, 20, 8) и из классической античной поэзии (ср. Эсхил, 298).
468
Псалом 90, 6.
469
Новый Рим — постоянное в византийской литературе обозначение ромейской державы.
470
Авсония — собственно, Италия, в словоупотреблении Акрополита — Византийская империя.
471
В 1235—1236 гг. Иоанн III осаждал Константинополь, но не смог взять его из-за предательства союзников-болгар.
Мануил Фил
(около 1275 — около 1345 г.)
Биография Мануила Фила из Эфеса не вполне выяснена. Известно, однако, что это был человек, немало повидавший на своем веку: он отправлялся с дипломатическим поручением на Русь, а кроме того, как явствует из его стихов, ездил в Персию, Аравию и Индию. Попав в немилость, он должен был испытать узилище — участь, от которой византийцам, сколько–нибудь близким ко двору, зарекаться не приходилось.
Вероятно, с далекими путешествиями Фила связана его любовь к рассказам об экзотических зверях. Императору Михаилу Палеологу он посвятил пространную (в 2015 триметров) поэму «О свойствах животных», описывающую разнообразных четвероногих, птиц и рыб с большим количеством заимствований из сочинения Клавдия Элиана (II в.) «О животных». С особенным удовольствием Мануил Фил говорит о фантастических зверях — единороге, онокентавре (ослокентавре); раздел, посвященный катоблепу, мы и приводим. К этому же типу относятся и еще две дидактические поэмы Мануила: «Краткое описание слона» и «О растениях».