Памятное. Испытание временем. Книга 2
Шрифт:
Ничего такого не приписывали Степану Разину и палачи, казнившие его на Лобном месте на Красной площади. Бессовестной неправды об «утоплении княжны» не посмела написать даже та рука, которая сочиняла перечень «преступлений» и подписывала жестокий приговор атаману.
Не так уж многие знают, что выдающийся руководитель казацкой вольницы был образованным для своего времени человеком, знавшим несколько иностранных языков. Именно с этим оружием не раз московский царь направлял своего посла и драгомана Степана Разина для переговоров с восточными соседями.
Вот уже несколько поколений наших людей с теплотой и добрыми чувствами относятся
На плахе пролилась кровь героя, отдавшего жизнь за дело народа. Потому-то не кто иной, как вождь пролетарской революции В.И. Ленин сказал свое доброе слово в адрес Степана Разина на открытии ему временного памятника в Москве в 1919 году. Ильич говорил:
– Этот памятник представляет одного из представителей мятежного крестьянства. На этом месте сложил он голову в борьбе за свободу… И мы сделаем все для этой великой цели, для осуществления социализма [20] .
20
Ленин В.И. Полн. собр. соч. Т. 38. С. 326.
Заслуживает внимания и такой факт.
…В одном из разговоров с Михаилом Шолоховым, когда речь зашла о Григории Мелехове – персонаже «Тихого Дона», я спросил:
– Где вы нашли такую колоритную фигуру, как ваш Григорий Мелехов?
Он энергично ответил:
– Я взял его у матушки-истории. Это – Степан Разин, которого тоже породило донское казачество. Только века не семнадцатого, а двадцатого.
Считаю, что этот ответ наполнен смыслом. Если из всей трагической и вместе с тем романтической истории сделать бесспорный вытекающий из фактов вывод, то он напрашивается только таким:
– Не придуманная княжна, а сам Степан Разин через века посылает нам память о себе.
Но почти каждый раз, когда приходилось встречаться с лицами, занимающими разное положение в Иранском государстве, мне приходил в голову эпизод с песней, которую я услышал в раннем отрочестве. То была песня о персидской княжне и славном атамане. Легенду о персидской княжне я вспомнил и тогда, когда в январе 1945 года очутился в Тегеране.
Вызвали меня тогда в Москву для подготовки к Ялтинской конференции, а затем и для участия в ней. Перелетев на американском самолете Атлантический океан и Северную Африку и добравшись до Тегерана, мы, трое советских пассажиров, переночевали в стенах посольства Советского Союза. В Иране к нам присоединился Федор Тарасович Гусев – советский посол в Лондоне, по тому же поводу, что и я, направлявшийся в Москву. Наш посол в Тегеране Михаил Алексеевич Максимов сделал все, чтобы все четверо советских пассажиров хорошо отдохнули перед вылетом на следующее утро в дальнейший путь.
На территории советского посольства в Тегеране мы чувствовали себя как дома. Осмотрели парк при посольстве, побывали в помещениях, связанных с Тегеранской конференцией руководителей трех держав, которая проходила всего за год с небольшим до нашего приезда.
Дом посольства выглядел аккуратным и почти новым. Перед Тегеранской конференцией его подновили и привели в порядок. Мы, конечно, мысленно перенеслись в те далекие времена, когда в Персии, в стенах русского посольства, жил выдающийся русский поэт
Посол Максимов рассказывал нам об этом, когда мы стояли посередине главного зала посольства. Потом он замолк. Не хотелось ничего говорить и нам с Гусевым. Вот и получилось само собой, что три советских посла непроизвольно минутой молчания почтили память великого поэта и дипломата России XIX века Александра Сергеевича Грибоедова. Хорошую память о себе оставил он потомкам.
Осмотреть столицу тогдашнего Ирана мы не имели времени, так как ранним утром предстояло вылететь в Баку, чтобы вовремя успеть в Москву. Однако еще накануне по дороге из аэропорта в посольство мы проехали по улицам города. Увидели их из окна машины. Время было зимнее. Выпал снег, и для Тегерана было очень холодно. Запомнилось только то, что некоторые пешеходы по-странному спешат, почему-то неестественно подпрыгивая и нагибаясь. А когда присмотрелись, то увидели, что они по снегу идут босиком.
Этот факт говорил сам за себя.
Разговор о современном Иране и его политике я хочу начать с событий, которые имели место за тысячи километров от его территории и намного раньше, чем мне впервые довелось встретиться с его правителем – шахом.
Дело было в Нью-Йорке. Только что созданная ООН приступила к работе, а я являлся официальным представителем СССР при этой организации.
В то время в Северном Иране находились советские войска, введенные в эту часть соседней страны еще в годы войны по соображениям безопасности. Ведь гитлеровцы имели свои виды в отношении Ирана.
Конечно, СССР не мог решать вопрос о своих войсках без учета ряда обстоятельств – английских баз в Ираке и Индии, множества американских военных баз, расположенных по периметру границ Советского Союза, не говоря уже о военно-морских силах Великобритании в Персидском заливе. По окончании войны СССР заявил, что он на некоторое время задерживает свой воинский контингент в Иране.
Поднялась сразу мутная антисоветская волна, а вопрос оказался на рассмотрении Совета Безопасности ООН. Этого захотели Вашингтон и Лондон.
В то время здания ООН в нынешнем виде еще не существовало и ее органы размещались в различных временных помещениях Нью-Йорка. В частности, Совет Безопасности проводил заседания в одном из зданий района Бронкс.
Я получил указание из Москвы: если будут этот вопрос ставить на обсуждение, то следует сказать, что наши войска задерживаются ввиду непредвиденных обстоятельств.
Выслушав наше объяснение, инициаторы обсуждения прямо на заседании задали вопрос:
– Скажите, пожалуйста, что это за непредвиденные обстоятельства, на которые вы ссылаетесь как на причину задержки с выводом войск?
Мною был дан ответ:
– Непредвиденные обстоятельства потому и являются непредвиденными, что их невозможно предвидеть.
С мест публики раздались бурные аплодисменты – я и не ожидал, что это будет так. Значит, и рядовые американцы, которые пришли посмотреть на то, как проходит заседание Совета Безопасности, да и сами делегаты из разных стран с пониманием относились к позиции Советского Союза. Ведь все это происходило в тот период, когда во всем мире поднялась огромная волна благодарности Советскому Союзу за ту роль, которую он сыграл в победе над фашизмом.