Пандемоний
Шрифт:
— Кто? — спросила потрясенная Луиза.
— Как там его, Шугарат, кажется? Гигантских размеров парень, который плавает по озеру.
— Тоби с вами разговаривал? — не поверила Луиза.
— Тоби не любит разговаривать с людьми, — добавила Мариэтта О'Коннел.
— Тем не менее со мной он поболтал. Славный парень. Жаль, что он не подсказал мне, как найти к вам подход. — Чувствуя, как из губы сочится теплая струйка крови, я плотнее прижал к ней салфетку. — По его словам, вы непременно поможете мне. Мол, если кто и поможет, то только вы.
— Я больше этим не занимаюсь, — заявила О'Коннел.
Луиза
Мы подождали «тойоту» матери Мариэтты на шоссе. Серые пятна грунтовки покрывали ее некогда голубой пикап как сыпь некоего жуткого тропического заболевания. В нескольких милях севернее мотеля О'Коннел свернула на разбитый проселок. Ощущение такое, будто эта грунтовая дорога побывала под обстрелом артиллерии. В отдельных местах выбоины были глубже, чем позволяла проехать подвеска «ауди». Лью приходилось отчаянно маневрировать, чтобы не угодить в очередную колдобину.
Мариэтта О'Коннел мгновенно оставила нас позади, и когда мы в следующий раз увидели ее пикап, тот стоял на каком-то грязноватом пустыре. С одной его стороны виднелся крутой обрыв, внизу раскинулся городок Гармония-Лейк. На другой стороне пустыря высилось нагромождение приземистых обветшавших сооружений. Возможно, это даже был целый комплекс строений. В центре находилось нечто вроде старого трейлера, который со временем оброс несколькими новыми комнатками, парой крылечек, верандой, двумя сараями без фасадной стенки и многочисленными навесами из дранки, фанеры и ржавого листового металла. Крытые проходы — зеленая пластиковая крыша и корявый пол из кривой вагонки — соединяли трейлер со сложенной из плексигласа теплицей и двумя гаражами. Дверь одного гаража была открыта, на полу лежала старая лодка-понтон, заваленная до самого потолка всевозможным железным хламом.
Мы с Лью осторожно прошли по грязной тропинке и приблизились к крыльцу. Дверь для нас оставили открытой. Рядом с дверным косяком висела коряга-кальмар, такая же, как и в мотеле. Стена под ней была покрыта какими-то пятнами. Веранда сверкала от рыбьей чешуи, как будто хозяйка дома вывалила на нее весь дневной улов. Во взгляде Лью я прочитал ужас.
Я постучал по дверному косяку, чтобы привлечь внимание, и увидел, что О'Коннел расхаживает по комнате.
— Снимайте обувь и проходите! — крикнула она.
— Что это за деревянные скульптуры, народное творчество? — поинтересовался я. — В мотеле я их тоже видел.
Мариэтта не ответила. Передняя комната была вытянутой, с низким потолком. Деревянные стены металлическими уголками крепились к боку трейлера. Вдоль них тянулись почти до самого потолка полки с книгами. Свободное от книг пространство занимали две массивные звуковые колонки. Точно такие у меня были, когда я учился в школе. Здесь же стоял миниатюрный дешевенький электроорган — их обычно покупают для десятилетних детишек, которые только начинают учиться музыке. Я заметил также помещенную в рамку фотографию папы римского. Самый большой просвет между книжными полками занимала кирпичная платформа, на которой стояла чугунная печка. Книги хранились подальше от печки и большой трубы, выведенной наружу через потолок. Впечатление было такое, будто в любое мгновение это убогое жилище может загореться к чертовой
Вокруг печки были расставлены четыре старых, но уютных на вид кресла, обтянутых коричнево-оранжевой тканью. На полу ковер, купленный, пожалуй, году в 1974-м. Лью принюхался и, уловив запах пыли, потер кончик носа. Мебельные клещи, а их здесь наверняка целая армия, наверное, уже в предвкушении щелкали челюстями.
Меня почему-то привлекла фотография понтифика, и я, чтобы лучше разглядеть ее, подошел ближе. Это был папа Иоанн Павел II. Снимок когда-то порвали на мелкие клочки, а затем аккуратно склеили снова.
Мариэтта вышла через похожую на люк дверь в боку трейлера. Я почему-то ожидал, что хозяйка предложит нам чаю, однако в руках у нее была лишь пачка сигарет. Куртку она сняла. На ней была выцветшая черная футболка с надписью «Тонтон-макут». Наверное, название группы, о которой я не слыхивал. На шее я заметил серебряный крестик.
Я впервые видел мать Мариэтту без просторной сутаны или подобного одеяния, скрывавшего ее истинные формы. Никак не удавалось определить ее возраст. Тридцать пять? Сорок два? Она была невысока и довольно миниатюрного телосложения. Впрочем, грудь у Мариэтты имелась.
— Садитесь, — предложила она.
Мы сели. Я намеренно не стал смотреть на брата, опасаясь, что, поймав мой взгляд, Лью дурашливо закатит глаза. Мариэтта садиться не стала — стояла, положив руку на спинку кресла напротив нас. Рядом с креслом находился торшер, как будто выраставший из стеклянного столика. Его гладкой поверхности было достаточно, чтобы поместить пепельницу, забитую доверху окурками.
Очевидно, это было ее кресло.
— Так чего вы от меня хотите? — спросила Мариэтта.
Я посмотрел на Лью, но тот внимательно разглядывал собственные руки.
— Говорите. Неужели вы думаете, что вы первый, кто приходит ко мне с выражением религиозного экстаза на лице?
— В детстве я сделался одержимым, — медленно ответил я.
— Вы говорили об этом.
Я действительно рассказывал ей об этом в Чикаго.
— Мне было пять лет, и мы решили, что демон ушел. Но недавно я понял, что он никуда не уходил. Он по-прежнему во мне.
— Оставался все это время, — произнесла Мариэтта.
— А в последнее время, — продолжил я, — он только и делает, что пытается выбраться наружу. Вернее сказать, ему это несколько раз удавалось. Боюсь, я больше не смогу его удерживать.
— Если бы он этого захотел, мой мальчик, то давно бы ушел сам, — рассмеялась она.
— Послушайте, — вступил в разговор Лью, — ему нужна лишь ваша помощь, чтобы вы изгнали из него демона, только и всего. Избавили от этой заразы.
— Избавили? — переспросила Мариэтта тоном классной наставницы и присела на подлокотник кресла. — Демона невозможно уничтожить. Невозможно убить. Невозможно даже отослать обратно в жуткие глубины. Можно лишь попытаться убедить его отправиться в какое-то другое место. К какому-то другому человеку. Забудьте обо всем, что видели в фильмах типа «Экзорцист», забудьте про пентаграммы, святую воду и заклинания типа «властью Христа изгоняю тебя» и тому подобную чушь. Даже Иисус, когда изгонял демонов, просто превратил их в свиней. Таких фокусов повторить я не смогу. Да и никто другой не знает, как это делается.