Панихида по создателю. Остановите печать! (сборник)
Шрифт:
Не скрою, мне польстило, что собеседник как бы заведомо знал о моем знакомстве с сочинением Локхарта «Биография сэра Вальтера Скотта». Но и при этом я бы, наверное, воздержался от участия в данном предприятии, если бы меня не сгубило тщеславие. Ибо я уже собирался сказать твердое «нет», когда, уж поверьте, совершенно случайно мне пришло на ум другое латинское слово.
– Мистер Уэддерберн, – заявил я, – мне придется взять время на avizandum.
К этому термину его друзья из числа судей в Эдинбурге прибегают, если не осмеливаются принять окончательное решение, не обдумав его хорошенько, и откладывают вынесение приговора на день. Он только рассмеялся в ответ, и мы договорились встретиться еще раз тем утром, когда он собирался отправиться на юг страны.
И пока он ждал автомобиля, который должен был доставить его через занесенные снегом дороги до железнодорожной станции, мне стало известно немного больше о его задумке. Он сказал, что есть у него молодой друг, не слишком удачливый писатель, сочинявший странноватые истории и нечто вроде мистерий о людях, с которыми он никогда не встречался, и о событиях, не совсем правдоподобных. И хотя происшествие с Гатри представлялось внешне вполне
Что ж, теперь план показался мне вполне благонамеренным и даже способным извлечь хотя бы немного добра и пользы из злого дела. Короче говоря, я дал мистеру Уэддерберну обещание. И ниже приступаю к отчету о событиях, повлекших за собой смерть Рэналда Гатри. Начну я, следуя совету всем известного поэта Горация in medias res [4] , а потом вернусь к более раннему периоду. Но ежели молодой друг мистера Уэддерберна из Эдинбурга не согласен с Горацием, пусть сам расставит все по местам.
4
С сути дела (лат.).
Когда из долины Эркани пришло известие, что Рэналд Гатри покончил со своей безбожной жизнью, в Кинкейге оно мало кого опечалило. Человек благородных кровей, он долгие годы считался неотесанным грубияном и с незапамятных времен жил одиноко, как ворон. Наш предыдущий священник привык величать его «отшельником». И все помнили тот случай, произошедший много лет назад, когда сей служитель церкви отправился в долину, чтобы навестить Гатри и попросить пожертвовать денег на благотворительность. Одни говорили, будто бы Гатри, решив, что священник явился распекать его за вечно пустующую скамью, принадлежавшую ему в церкви, выстрелил в гостя из ржавого охотничьего ружья. Другие утверждали, что он спустил на святого отца свору собак, а третьи были уверены, что священника атаковали тамошние крысы, а они, доложу я вам, в Эркани невиданных размеров, и слухи о них распространились далеко за пределы наших краев. Но что бы там ни было – ружье, собаки или крысы, – а над священником потешался весь Кинкейг, потому как предшественника доктора Джерви наш народ не больно-то жаловал. Но если священника недолюбливали, то Рэналда Гатри просто ненавидели. Хотя, казалось бы, странно: святой отец вечно таскался по домам, кричал у порога: «Есть тут кто живой?» – и входил без разрешения, ожидая, что ему нальют стаканчик, а Гатри держался особняком и никому не досаждал. И все же ненавидели само его имя, таким он был мерзопакостным человеком.
Никто во всей округе не мог с ним сравниться в неприглядных делах, а ведь у нас хватало и других не слишком-то достойных сограждан. Тот же Роб Юл, собирающий тучный урожай с прекрасных полей вдоль Дрохета, у которого денежек водится побольше, чем у многих, отличается редкостной скаредностью. Везет, допустим, телега его муку с мельницы. Так он непременно идет сзади, покрикивает на возницу, чтобы был осторожнее, а если самая малая толика муки просыплется на землю, так у него всегда с собой совок бакалейщика, чтобы собрать все вместе с грязью. Или взять, к примеру, Фэйрбайрна из Гленлиппета, чью жену так скрутил ревматизм, что она превратилась в инвалида. Но будучи женщиной религиозной и непременной участницей всех церковных хлопот, она купила мужу машину, чтобы тот всегда мог отвезти ее в «Доркас» [5] или еще куда по разным надобностям. И конечно, Фэйрбайрн с радостью добыл себе шоферские права всего за четвертак – ведь он на десять лет моложе супруги и питает определенные надежды на будущее. Но ни Роб Юл, ни Фэйрбайрн и близко не стояли по своей зловредности с Рэналдом Гатри, занимавшим такое же место среди аристократии, какое Роб – среди простонародья, хотя сам был когда-то, как о нем судачили, человеком большой учености. Среди всех обитателей окрестных долин об одном Рэналде Гатри вы могли с полным основанием сказать, что он такой же пакостник, какими бывают только англичане. От него пострадал в Кинкейге почти каждый, потому как ему принадлежала земля на многие мили в округе, а его управляющий, гнусное существо по фамилии Хардкасл, с радостью давил и притеснял арендаторов, для чего и был нанят на службу. И когда пришла новость, что Гатри сам лишил себя жизни, многие не скрывали радости, а горевавших можно было по пальцам пересчитать. Те, которые радовались, несомненно, надеялись, что следующий землевладелец окажется лучше прежнего. А те, кто огорчился – люди, наделенные искрой воображения, – сожалели на самом деле лишь о том, что Гатри не забрал с собой своего гаденыша Хардкасла, чтобы тот продолжал давить и притеснять от его имени и дальше, но только в том месте, которое уж точно было уготовано хозяину среди проклятых душ в преисподней. Но Хардкасл оставался жив и здоров, словно только что родился из поганого чрева своей мамаши, а в глазах у него светился огонь, который, как отметил наш полисмен Лори, говорил, что он не только спокойно переживет эту трагедию, но еще и нагреет на ней руки. Вот почему, стоило пройти слуху, будто со смертью Гатри не все чисто и сам шериф приедет в Кинкейг, чтобы разобраться и установить истину, как у нас сразу же кое-кто начал предсказывать: болтаться, мол, скоро Хардкаслу на виселице, не иначе. А когда странностей стало больше, и пустили сплетню о том, что случилось с трупом, все кому не лень стали предрекать виселицу молодому Нейлу Линдсею, хотя многие в приходе по-прежнему считали и это делом рук Хардкасла. Старик Спейрз, начальник станции, которого в шутку звали Великим Мыслителем, поскольку он читал английские газеты, не уставал твердить, что Хардкасл точно причастен к смерти хозяина и попадет под подозрение как пить дать. Старина Спейрз набрался знаний из уголовного кодекса с тех пор, как начал получать для доктора Джерви сочинения Эдгара Уоллеса [6] , и каждый вечер в «Гербе» разглагольствовал перед толпой выпивох, а те слушали его россказни как мудрые изречения Соломона. Впрочем, я снова теряю нить повествования.
5
Женское благотворительное общество.
6
Английский писатель и сценарист, считающийся основоположником жанра криминального триллера (1875–1932).
Та зима выдалась суровой. В день похорон свинцовые облака начали сгущаться позади Бен-Кайли – горы, заснеженная вершина которой ослепительно сияла под ранними лучами утреннего солнца. Потом небо потемнело, и часам к одиннадцати, как раз, когда священник начал поминальную службу на кладбище, упали первые снежинки. Причем, даже судя по тому, как они ложились на рукава рясы святого отца, становилось понятно, что снег сразу не растает. Кое-кто подумал, что из-за снегопада священник прервет молебен, но он продолжал как ни в чем не бывало. Некоторые открыли зонты, а женщины, среди которых преобладали вдовые, плотнее закутались в шали и, мыслями обратившись кто на двадцать лет назад, а кто и дальше, затянули псалом номер сто двадцать один.
Возведох очи мои в горы,отнюдуже приидет помощь моя…И сладко и жутко звучали эти слова, потому что уже нельзя было разглядеть никаких гор. Ни Бен-Кайли, ни окружающих холмов, и весь мир превратился в непознаваемый символ веры в то, что невозможно увидеть. А потом снежинки повалили еще гуще, больше не кружась в полете, падая отвесно, и пение зазвучало так, словно доносилось издалека. Церковные службы на открытом воздухе в Шотландии настолько волнуют умы и души, порождают такое смятение, что проводятся в наши дни очень редко. Мы, видать, досыта нахлебались этих чувств во времена Торжественной лиги и Ковенанта [7] .
7
Договор, заключенный между Шотландией и Англией в XVII в., положивший начало объединению их церквей.
Суровая погода установилась с одиннадцатого ноября. В тот день снег шел редкий и такими крупными хлопьями, что в большинстве своем народ не верил, будто он задержится надолго. Думали, к утру и следа не останется. Но в холодном и неподвижном воздухе сугробы пролежали две недели, и под тяжестью снега ветви деревьев клонились до самой земли. А затем действительно наступила оттепель, которую принесли шторм и ураганный ветер, способный снова разрушить мост через залив Тай [8] , с убийственной силой прошедшийся по долине и повредивший кровлю бастионов замка Эркани. Но хуже всего, что как только пахотная земля оголилась, вновь ударил сильный мороз, и пришла так называемая «черная зима».
8
Железнодорожный мост в устье реки Тай рухнул в 1879 г.
Снег снова выпал только к середине декабря к вящей радости детишек, которым так нравится белое Рождество, казавшееся теперь неизбежным. Но время шло, а снег все шел день за днем без перерыва, и наиболее ушлые из жителей Кинкейга стали запасаться впрок провизией, а окрестные фермеры озаботились, чтобы хватило силоса для скота. Великий Мыслитель предрекал рекордно холодную зиму и раздолье для любителей игры в керлинг. А лучше всего приходилось тем, кто на зиму от скуки запасался томами Эдгара Уоллеса и Анни Сван – книги не коровы и не требовали ни ухода, ни затрат на пропитание.
Когда же снегопад прекратился, мы заранее знали, что придет новый, и наш городок окажется полностью отрезанным от мира. Потому что, хотя в стране уже появилось достаточно снегоуборочных машин, до таких отдаленных мест, как Кинкейг, они добираются даже сейчас, ой, как нескоро. Вот мы и проводили свои дни в полной праздности. Кто-то брал кусок наждачного камня и точил косу к будущей весне, а большинство фермеров просто грели брюхо у веселых огней домашних очагов и качали головами над каталогами тракторов, которые присылали им от Генри Форда. А снег обыкновенно приносит еще и тишину, плотно сгустившуюся вокруг нас. По всем долинам не доносилось ни звука, только порой тревожно кричали чибисы, словно жалуясь на свою судьбу занесенной снегом земле, да порой с одного из дворов слышалась недолгая суета, когда хозяйка ловила курицу, чтобы свернуть ей шею и приготовить семье на обед. В рождественское время люди всегда как будто живут предчувствиями и ожиданиями чего-то, и так было с первого года от Рождества Христова. И уж, само собой, многие задним умом крепки, чтобы начинать потом похваляться, будто предчувствовали что-то, хотя сами не понимали, что именно, а все равно якобы было им наитие. Так вот, одна пожилая женщина утверждала, что когда священник читал молитву ангелам-вестникам, а она как добрая христианка пыталась вообразить себе этих самых ангелов, какими их рисуют на открытках, привиделся ей, дескать, полоумный Таммас, бежавший, петляя, по снегу из Эркани и бормочущий что-то про убийство. Она, понятное дело, сразу ни с кем своим видением не поделилась, посчитав его греховным, а стала рассказывать всем и каждому через неделю, уже после того, как страшное дело действительно случилось. А была это миссис Макларен – жена кузнеца, у которой, как говорил начальник станции, имелся талант к саморекламе, как это принято сейчас называть.