Паника
Шрифт:
И тут же внутри забухало и загрохотало. Рохан огляделся. Вокруг — никого. Тогда он вынул врученный Джибсом пистолет и, взяв двумя руками, навел на чернеющее отверстие в блестящей стене. Утвердив локти на верхнем крае правой дверцы машины, он, как заправский стрелок, сдвинул большим пальцем рычажок предохранителя.
Вовремя. Из ангара, выпучив глаза, выскочил человек с автоматом в руках. Его ошалевший взгляд остановился на лендровере, и в тот же миг автомат его оглушительно загрохотал. Звук выстрелов ударил по нервам Рохана с не меньшей силой, чем пули — в стальной бок машины.
Рохан вздрогнул, и указательный палец его, совершенно без участия хозяина, нажал на спусковой крючок. Пистолет рванулся из рук, как живой. Но этот единственный выстрел оказался эффективнее автоматной очереди.
Человек, выскочивший из ангара, как-то нелепо, спиной, отпрыгнул назад и исчез. Внутри прогремело еще несколько выстрелов и все стихло.
— Эй, не стреляй! — раздался голос Джибса. — Это мы!
Однако первым появился не он, а тощий, одетый в белый костюм чернокожий. Следом возник Тарарафе, держа тощего за буйную шевелюру. На левой штанине пленника расплывалось красное пятно. Джибс появился последним, наклонившись, подобрал автомат, выпавший из рук подстреленного Роханом. Джибс открыл дверцу лендровера, и Тарарафе втолкнул пленника на заднее сидение.
— Опять опоздали! — огорченно произнес Джибс.
— Что? — Рохан совсем забыл, для чего они приехали в порт.
— Ее уже увезли!
Тарарафе запустил двигатель.
— Так ты все еще утверждаешь, что не умеешь стрелять? — поинтересовался Джибс.
— Что?
В голове Рохана не укладывалась реальность происходящего. Казалось, он смотрит какой-то боевик. Не хватало только полицейских машин с воющими сиренами.
— Ты попал парню в грудь с тридцати ярдов! Проделал дыру в кулак величиной! Молодец! Не следовало ему портить нашу машину!
— Я его убил? — спросил Рохан.
— Вероятно. Мне еще не попадался никто, способный выжить с дыркой от сорок второго вместо сердца!
«Убил. Я убил человека», — подумал Рохан. И сам удивился, насколько мало взволновала его эта мысль.
Может, потому, что тот чернокожий слишком смахивал на киношного террориста? Рохану вообще трудно было поверить в его реальность. Хотя автомат убитого, смертоносная штуковина с коротким стволом, с оттопыренной рукояткой вместо приклада, валялся здесь же, на сидении, между пленным и Джибсом. Раненый чернокожий бросал на автомат алчные взгляды. Джибс же не только не потрудился обезопасить пленника, но, казалось, совсем не обращал на того внимания.
— Сматываемся! — велел он Тарарафе. — Через шесть минут здесь будет куча военных!
— Почему — через шесть? — спросил Рохан.
— Потому что они не будут слишком торопиться! Дадут возможность перебить побольше народа. Они бы и вовсе не появились, да вдруг начнется пожар?
— Правопорядок — на высоте! — Рохан сделал попытку улыбнуться. — А что мы будем делать дальше?
— Девушка, несомненно, жива! — успокоил его Джибс. — Есть даже распоряжение обращаться с ней вежливо! Так сказал один из ребятишек там, на свалке!
— Он не мог солгать? — обеспокоенно спросил Рохан.
Джибс пожал плечами:
— Не думаю! — Он покосился на пленника, и тот мгновенно отвел глаза от оружия. — Перед смертью люди редко лгут. Зачем им?
Тарарафе ловко обогнул кучу пластиковых тюков и оказался в начале длинной асфальтовой полосы между складскими строениями.
— Куда мы едем? — Рохану пришлось повысить голос, чтобы перекричать рев мотора. — Разве выход — там?
— Там — тоже! И меньше шансов натолкнуться на солдат!
Тарарафе затормозил так резко, что Рохан едва не упал ему на голову.
Военный джип, выскочивший из-за угла одноэтажного строения без окон, развернулся боком, надсадно взвизгнув покрышками. Ствол крупнокалиберного пулемета уставился прямо на Рохана.
Лежавший на сидении автомат свалился на пол, и пленник с неожиданным проворством попытался его ухватить. Джибс ударил чернокожего каблуком по кисти. Рохану показалось: он услышал, как хрустнула кость. Но раненый даже не вскрикнул. Только оскалился и снизу, с ненавистью посмотрел на американца. Тарарафе высоко поднял над головой руки.
— Не стреляйте! — закричал он.
Судя по лицам солдат в джипе, именно это они и собирались сделать.
— У нас специальное разрешение! — присоединился к другу Джибс, вставая и тоже демонстрируя поднятые руки. — Мы — люди министра Нгари!
При этом он толчком ноги отправил автомат под сидение.
Из джипа выбрались двое: солдат и младший офицер.
Офицер приблизился к лендроверу. По нему было видно: слова он в грош не ставит. Ствол пулемета красноречиво взирал на сидящих в лендровере. Один знак — и из них сделают мясной фарш.
Тарарафе вынул из-под стекла пропуск. Трехцветный квадрат из глянцевого картона с печатью и замысловатой подписью. Протянул офицеру. Тот внимательно изучил.
— Здесь — территория порта! — сказал он с сомнением. — Мы уважаем министра Нгари, но он не распоряжается здесь! Никто не имеет права стрелять на территории порта! Кроме военной полиции! — Он холодно взглянул на Тарарафе. — Я могу расстрелять вас! Вы вооружены! — Он указал на ружье Тарарафе.
— Нет! — живо возразил Джибс, и офицер недовольно посмотрел на него. Он предпочел бы разговаривать с черным. — Нет! Мы люди министра Нгари, как вы убедились! Ты не станешь стрелять в нас, командир! И не станешь нас задерживать! К чему ссориться? На нас напали! А мы захватили одного нарушителя и отвезем его в полицию! Прямо в полицию!
Офицер сделал еще шаг, чтобы поближе рассмотреть пленника. Рохан, по тому, как он прищурился, решил: офицер близорук.
Пленник глядел на военного с нескрываемой злобой. Офицер сделал еще шаг, взялся рукой за крыло машины и вдруг лицо его перекосилось.
— Черный сын гиены! — завопил он, хватаясь за пистолет. — Я узнал тебя, вонючая отрыжка свиньи!
— Эй, эй! — забеспокоился Джибс. — Этого человека необходимо допросить, командир! Он напал на господина Хамстера!
Джибс показал рукой на Рохана. Офицер уставился на молодого человека.