Паника
Шрифт:
Однако минут через десять они оказались в куда менее респектабельном месте. Лендровер свернул на узенькую улочку, обогнул фруктовый лоток, едва не раздавил черную тощую свинью и удостоился визгливой брани со стороны грудастой, почти голой негритянской матроны.
Рохан представить себе не мог, что за цивилизованными виллами прячутся столь грязные и убогие строения.
Однако ж Тарарафе сделал еще один поворот, и они очутились в месте еще более грязном и нищем. Ветхие хижины сменились чем-то вроде шалашей из картона и полиэтилена. Тощие облезлые собаки возились в пыли вместе с голыми черными ребятишками буквально под колесами. Тарарафе непрерывно сигналил и вертел баранку. Лендровер бросало из стороны в сторону. Неожиданно дорога, если это можно было назвать дорогой, уперлась в обветшавшую глиняную стену, в которой зиял пролом в человеческий рост высотой.
Тарарафе резко затормозил, нырнул под сидение и вынырнул, держа в руках нечто среднее между ружьем и базукой. Внизу у приклада торчал короткий магазин, а размер ствола наводил на мысль об охоте на слонов.
— Возьми! — раздался сбоку голос Джибса, оторвав Рохана от созерцания смертоносного монстра. «Санта-Клаус» протягивал Рохану черный пистолета добрый фут длиной. — Умеешь пользоваться?
Рохан покачал головой.
— Ничего! Это нетрудно. Отпусти предохранитель, вот здесь, наводи и жми на спуск! Только держи крепче, двумя руками! Можешь особенно не целиться: куда бы ни попал — эффект будет достаточный!
— А тебе? — спросил Рохан.
— Мне — хватит! — ответил Джибс, вынимая из кожаной сумки автомат и открывая дверцу. — Если вдруг появится полиция— покажешь это! — Он ткнул пальцем в цветной документ, прижатый к лобовому стеклу. — А если кто из здешней шушеры — покажи пистолет! Можешь и выстрелить для острастки!
— Я бы пошел с вами? — сказал Рохан.
— Нет уж! Твоя голова еще не готова к оплеухам! Это раз. А два: я хочу найти машину там, где ее оставил! Тара!
И остановился у пролома в стене, давая африканцу возможность нырнуть туда первым.
Рохан огляделся. Вокруг не было ни намека на зелень, если не считать изумрудно-зеленых мух, тучами вьющихся над мусорными кучами. Белое раскаленное небо и белая, сухая, как пепел, пыль. Но вода здесь была. Сочилась из ржавого крана, похожего на голову изогнувшейся змеи. Там, где капли падали на землю, в пыли образовалось темное пятно. Рохану захотелось пить, и он решил пошарить в кожаной сумке Джибса. Вдруг там окажется банка пива? Рохан был совершено спокоен. Должно быть, оттого, что его «Санта-Клаус» выглядел чертовски уверенно, когда лязгнул затвором автомата.
Покопаться в сумке ему не удалось. К машине подошли четверо пузатых, серых от пыли мальчишек и уставились на Рохана.
— Сигарета! — пропищал один из них, протягивая тощую ручонку.
— Попроси у своего отца! — сказал Рохан на суахили.
— У меня нет отца! — ответил пацаненок. — Жвачку дай!
Рохан полез в карман, надеясь выудить пару монет…
За стеной что-то громко треснуло. Может, выстрел?
Рохан застыл, прислушиваясь. Нет, больше никаких звуков.
Монет в кармане не оказалось, а в бумажнике, насколько он помнил, самой мелкой была купюра в двадцать долларов.
За глиняной стеной послышался звук шагов. Кто-то бежал. И не один человек — несколько. Рохан схватил пистолет, который положил на сидение, собираясь поискать пиво, отвел рычажок предохранителя…
Из дыры в стене выскочил Джибс, за ним, пригнувшись, Тарарафе. Негритята кинулись врассыпную. Тарарафе бросил винтовку на правое сидение.
— Опоздали! — с досадой сказал Джибс.
Рохан увидел у него на тыльной стороне ладони широкую алую полосу. Словно кто-то мазнул ярко-красной краской.
— Ты ранен. Дин?
— Это не моя! — сказал Джибс и стал вытирать руку носовым платком.
Ему пришлось прервать это занятие: Тарарафе вдавил педаль газа, одновременно резко выворачивая руль. Рохана швырнуло на Джибса, а того — на дверцу лендровера. Джибс выругался и толчком отбросил Рохана влево.
— Куда мы едем? — спросил молодой человек.
— В порт!
При слове «порт» Рохан представил Главный пассажирский порт столицы: широкий синий овал, вырезанный в береговой линии, белые аккуратные лайнеры, чистые причалы, муравьиные дорожки пассажиров, стекающие по лестницам. Рохан представлял это очень хорошо, потому что не раз видел из окна гостиничного номера.
Но Тарарафе привез их совсем в другое место. К безобразному нагромождению складов, ангаров, каких-то хибарок, притулившихся прямо под опорами могучих портовых кранов. Грязный, шумный, оживленный, порт тянулся на добрую милю вдоль побережья. Здесь не было белых туристических лайнеров, зато в изобилии встречались военные катера, рыскавшие между разномастными, — от танкера до крохотной рыбачьей лодчонки — судами.
Лендровер взлетел вверх по раскаленному шоссе и, перемахнув через высшую точку, ринулся вниз. Рохан мигом охватил взглядом всю пеструю панораму торгового порта. Найти что-то или кого-то в этом хаосе размером с небольшой город было, на его взгляд, совершенно невозможно.
Но Джибс и Тарарафе придерживались другого мнения.
Лендровер ринулся к широченным воротам, протиснулся между трейлером и погрузчиком и, провожаемый ленивыми взглядами сидевших под тентом охранников, с непринужденностью носорога вбуравился в толпу.
Тарарафе заклинил кнопку клаксона, и теперь тот гудел непрерывно. Вслед лендроверу летели проклятия, но Рохану казалось: эти чернокожие, постоянно болтающие и скалящиеся бродяги не способны рассердиться всерьез.
Буквально раздвинув бампером толпу за воротами, машина свернула в один из проходов. Тарарафе погнал ее по бугристому асфальту со скоростью добрых сорока миль. Мимо проносились длинные ряды контейнеров.
Тарарафе еще раз свернул, лендровер ударил в приоткрытую створку ворот, взлетел по пандусу и резко затормозил перед железным ангаром с полукруглой крышей. Большие ворота ангара были заперты, но сбоку, внизу, чернела щель — маленькая дверца.
— Нас ждут! — сказал Тарарафе.
— Возможно! — отозвался Джибс. И Рохану: — Инструкции прежние, мой мальчик!
Молодой человек кивнул, и Джибс с легкостью юноши перемахнул через борт лендровера.
Через мгновение двое мужчин исчезли в серебристой туше ангара.