Панк-рок. Предыстория. Прогулки по дикой стороне: от Боба Дилана до Капитана Бифхарта
Шрифт:
Неустанные усилия Бифхарта приносили свои плоды: на концертах музыканты играли все мощнее и мощнее, временами уходя в продолжительные импровизации. В сентябре Мэджик Бэнд выступали на разогреве у The Doors. Френч вспоминал, что тем вечером группа звучала «особенно мощно и тяжело… Мы разучили наши небольшие гармонические партии и были как следует «сыграны». Блюзовые дела звучали монстрически. Алекс блистал на слайде, а Джефф играл ритм сдвоенным фингерпикингом, который так важен в дельта-блюзе… Дон, возможно, был на пике формы… Он всегда говорил, что тем вечером сжег колонки [своим вокалом]» [67]. Группу вызвали на бис, а выходя со сцены, музыканты заметили озадаченных The Doors. С их стороны долетел риторический вопрос: «И как нам выступать после такого?»
Глава двенадцатая, в которой терпеливого читателя ожидает обзор невыпущенного альбома "It Comes To You In a Plain Brown Wrapper"
Менеджер Боб Краснов чувствовал:
К записи нового альбома Мэджик Бэнд подошел в более уверенном состоянии, однако были и проблемы. Первая из них – отсутствие Ричарда Перри: продюсер, вложивший так много сил в "Safe As Milk", решил прекратить сотрудничество с группой после того, как на одном из концертов Мэджик Бэнда услышал гитарное соло в исполнении Дона. Другой проблемой была собственная неготовность команды. Ван Влит так и не успел завершить тексты ко многим песням, а импровизационные номера, по мнению придирчивого Джона Френча, не были достаточно отрепетированы: группа не имела представления, в какой момент переходить от одной секции к другой, и даже не обсуждала, сколько должна длиться каждая из импровизаций.
Тем не менее сегодня именно эти «джемы» представляются наиболее впечатляющим и уникальным наследием сессий к невыпущенному проекту. Самый объемный из трех импровизационных номеров – без малого 20-минутная «Tarotplane». Неспешной поступью этот номер продвигается вперед, ведомый харпом Капитана и весьма вольготной игрой Джона Френча. Название номера вызывает явные ассоциации с древним "Terraplane Blues" Роберта Джонсона, а также чем-то эзотерическим. Однако «Tarotplane» отказывается быть традиционным блюзовым шаффлом. Хотя номер по-прежнему берет за основу весьма прямолинейный размер 4/4, здесь это кажется формальностью – каждый из музыкантов (включая самого Бифхарта) постоянно смещает ритмические акценты, в результате чего композиция кажется очень «разболтанной», «вихляющей» туда-сюда. Под эти звуки можно представить себе мерно вышагивающего верблюда, нагруженного разнообразным, произвольно покачивающимся, болтающимся и гремящим увесистым скарбом. Френч щедро рассыпает многочисленные сбивки и синкопы, и в результате этого вольного обращения с ударными вся конструкция шевелится и колыхается как единая тяжеленная масса. Барабаны звучат непривычно плоско (Краснов заставил Джона снять тарелки и подверг звук ударных суровой компрессии) – кажется, что они просто сдавлены тяжестью остальных инструментов. Пока караван идет, Капитан в своей характерной вокальной манере импровизирует на темы старых блюзов, по ходу дела вспоминая "You’re Gonna Need Somebody On Your Bond" Слепого Вилли Джонсона и "Wang Dang Doodle" Хаулин Вулфа. В тот момент, когда слушателю кажется, что он уже приноровился к ритму этой поездки (и его, возможно, даже перестало укачивать), через блюзовую монотонность внезапно прорывается совершенно дикий звук. Эти странные атональные переливы, напоминающие трубный зов неизвестного науке животного, на самом деле являются попыткой Капитана сыграть на индийском инструменте шахнай, напоминающем гобой. Бифхарт не попадает ни в ритм, ни в тональность, но это лишь добавляет композиции оригинальности. Через 19 минут вокальных и инструментальных экспериментов «Tarotplane» заканчивается, не сменив ни одного аккорда и сохранив свой неторопливый шаг.
10-минутная "25th Century Quacker" – это еще одна разработка слонового масштаба и весовой категории. Она подхватывает неспешный ритм, заданный «Tarotplane» – разве что здесь он кажется чуть более усталым и спотыкающимся. Предоставив Мэджик Бэнд самим себе, Капитан уходит в очередное вольное плавание, импровизируя пасторальный текст на тему встречи юной девы с квакером будущего. Шахнай и плывущие звуки слайда добавляют восточного колорита сомнительной романтике их встречи. Результатом столь смелого замеса становится номер, в котором есть и архаика дельта-блюза, и монотонность индийской раги.
Однако подлинным триумфом импровизационных экспериментов группы является 15-минутный номер "Mirror Man" – тот самый, который за год до этого подстегнул работу над песнями к "Safe As Milk", но так и не попал на саму пластинку. После двух предыдущих, словно расплавившихся от жары композиций, этот трек звучит заметно более энергично. "Mirror Man" – это густое варево гитар, харпа и скользящих нот баса; обильные сбивки Джона Френча. Дон определенно заряжен происходящим: он переходит от язвительной сдержанности к фронтальной вокальной атаке. На протяжении всей композиции Бифхарт постоянно играет выключателем микрофона; сдавленный голос постоянно прерывается и прорывается через окутывающую его звуковую вату – похоже, что Дон поет через доисторический фонограф; его слова распадаются на абстрактные звуки. В это время Джефф Коттон со своим слайдом (видимо, пытаясь повторить подвиг Дага Муна) устраивает в правом канале нечто совершенно анархическое. В студии происходит настоящее звуковое безумие – африканский ритуал, вводящий в транс. Кэп отважно врубается в этот наваристый грув; его харп гакает гусем. Возведенная музыкантами постройка сотрясается до основания, рискуя рухнуть под своей тяжестью, вслед за плавающим ритмом Френча всю конструкцию шатает и ведет. Откуда-то из глубин этого хаоса Кэп взывает к Миррор Мэну привязчивым мотивом.
«Джемы» Captain Beefheart and his Magic Band не имеют аналогов в капитанской дискографии – это уникальный пример свободы, которую Капитан позволил себе и своим музыкантам. Мы можем слышать не только незаурядный импровизационный талант Бифхарта, но и то, насколько изобретательную игру могла продемонстрировать его группа, если ее отпустить на волю. Скептики замечают, что капитанские «джемы» являются неполноценными – они лишены развития, драматургии, неожиданных поворотов. Позволим себе заметить, что именно эти черты делают «джемы» особенными. Неудивительно, что со своим многотонным весом они просто лишены той подвижности, которую демонстрируют их более проворные собратья. «Tarotplane», "25th Century Quacker" и "Mirror Man" – это болотный бит Бо Диддли родом из болота юрского периода. Неповоротливые как брахиозавры и диплодоки, эти номера обречены на поражение в эволюционной борьбе и неизбежное вымирание, однако и по сей день поражают воображение.
Не менее интересно слушать и другую часть альбома: не импровизации, а песни, которые, согласно капитанскому замыслу, должны были исполнить сами Captain Beefheart and his Magic Band. «Форматность» этих номеров довольно условна. Пожалуй, самым ярким из них является 8-минутная "Kandy Korn". Она получила свое название после того, как Френч сравнил один из сегментов этой сложносочиненной композиции с популярной в Америке ириской Candy Corn – трехцветной, имеющей пирамидальную форму. («С Капитаном мы все учились выражаться образно»[68], – объяснял Джон.) Подхватив идею Френча, Ван Влит развил тему, затем придумал несколько неожиданных ритмических вставок и закончил дело, сочинив хитроумное вступление. Впрочем, оно подверглось упрощению, после того как никто не смог постигнуть продвинутую капитанскую идею. "Kandy Korn" стартует с хорошо знакомого слонового бита, который время от времени спотыкается о ритмические преграды, коварно добавленные Капитаном. В какой-то момент номер переходит на 3/4, Дон самоустраняется, а на первый план выходит пританцовывающий дуэт легких, не перегруженных гитар. Поддерживая темп вальса, композиция начинает карабкаться вверх, а затем, словно достигнув самой вершины, радостно возвращается на приятные четыре четверти. В этот кульминационный момент, словно под проглянувшим солнцем, каскады звенящих аккордов начинают играть светом и переливаться всеми красками – можно подумать, что мы слушаем группу The Byrds. Переплетающиеся пассажи настолько хороши и далеки от блюза, что можно даже забыть о том, что еще недавно здесь пел сам Капитан Бифхарт. Это Волшебная Группа на пике своей силы – свободная, живая, непредсказуемая… и волшебная.
Номер "Trust Us" способен вернуть замечтавшегося слушателя на грешную землю и напомнить, кто здесь главный. Этот весьма минорный номер построен на раскачивающемся, упорно повторяющимся риффе, на фоне которого Капитан огорченно рычит, что «надо нам доверять». Интересно, что на этом этапе Бифхарт, явно не доверявший хиппи и The Beatles, сам пытался толкнуть в народ какой-то глубокомысленный месседж. Нам не дано постигнуть, что стоит за строчками вроде «чтобы найти нас, нужно смотреть вглубь» или «путь – это маска любви», поэтому остается только следить за тем, как композиция то разваливается на части, то собирается снова, чтобы продолжить свой скорбный путь.
Еще один хит несостоявшегося альбома – композиция "Safe As Milk". Это наглядный пример того, как Капитан и Мэджик Бэнд умели сделать что-то не очень простое моментально запоминающимся. В основе номера – торжественный и одновременно причудливый рифф, подчеркнутый слайдом. Группа играет с напором и легкой порцией одури, а Капитан, лихо оседлав брыкающийся ритм, выдает загадочно-поэтический текст со строчками вроде «Умылся, и залила сигарету вода, / Капли капнули в пепельницу, / Попали совсем не туда» или «Электролампочка в отрубе на долгие годы разом, / Пары холодильника слезоточивость скармливают газу». Завершая свое выступление, Капитан пытается убедить нас в том, что он «может быть и голодный, но уж точно не странный», однако композиция продолжает телепаться еще некоторое время, как выброшенная на берег рыбина.