Паноптикум Города Пражского
Шрифт:
Он выпятил грудь и произнес вполне твердым голосом: - Сударь, мы, Наше Высочество Леопольд, эрцгерцог Модены, Эсте, Каррары и Гуасталлы, принимаем вас к себе на службу.
Судя по вашему рассказу, я непременно должен предъявить свои притязания на баварский трон. Допустимо ли, чтобы какие-то прохвосты лишили Нас Наших исконных прав? Секретарь Кекуле, попрошу...
– Ваше Высочество, - не менее твердо возразил господин Кекуле, - давайте не будем встревать в политику, это не для нас. Революция вас смела, и с этим ничего не поделаешь. Претендовать на трон -
Из кафе они отправились в небольшой загул, и к утру в одном из баров к ним обращались не иначе как "Ваше Высочество". У какого-то старого господина, прослезившегося от счастья, что он сидит за одним столом с отпрыском Габсбургского рода, Его Высочество Леопольд соизволил занять две сотенные. Итак, почин оказался довольно удачным. Призрак пожилой модистки канул в прошлое. Свою первую ночь, точнее, первый свой день Леопольд провел в "Гранд-отеле", чувствуя, что свет распахивает навстречу ему свои объятия.
И действительно, свет принял его в свои объятия в маленьком австрийском замке Аубург, где княгиня Паула Франциска де Лобковиц дважды в году устраивала встречу своей семьи с прочими родственниками. Здесь впервые объявился молодой Леопольд Габсбург: он сердечно поздоровался со своими дядьями и пракузинами и приложился к ручке своей отдаленной пра-тети Амалии Луизы Доротеи Леонтины. Старая дама весьма деловито спросила незнакомого Леопольда, почему он так долго не давал о себе знать.
– Я, тетушка, был в Южной Америке. По-моему, в наше время единственное занятие, достойное аристократа, - это путешествия. Обожаю приключения.
И эрцгерцог стал красочно описывать свою схватку со слоном в джунглях Амазонки. Рассказывал он так живо, что княгине Шёнборн-Бухгейм понадобилась нюхательная соль.
Но тут дядюшка Франц Сальватор с явным недоверием заметил, что, насколько он помнит, слоны в Южной Америке не водятся. В эту минуту секретарь молодого эрцгерцога попросил своего хозяина к телефону и сказал ему в коридоре:
– Польди, что ты несешь? Этот старикан совершенно прав!
– Господи, дворянские родословные я запомнил, но ведь про слонов мы не проходили!
– ужаснулся эрцгерцог Перглер.
– Ну ладно, ладно, это дело поправимое.
Между тем в гостиной у камина общество вполголоса беседовало о новоявленном пракузене и праплемяннике.
– Не припомню, чтоб я его где-то видел, - упрямо твердил дядя Франц Сальватор.
– Но я точно помню, что слоны живут в Африке. Помню, я их там когда-то стрелял, еще когда в Бельгии царствовал покойный Леопольд.
– Не знаю, живут ли слоны в Африке, - сказала княгиня, чат о я твердо знаю одно: этот молодой человек так поразительно похож на покойного кронпринца Рудольфа, что я подозреваю самое худшее!
– Но ведь это...
– От волнения Франц Сальватор стал заикаться.
– Мне ли не знать, на что он был способен! Впрочем, мой милый, этого можно ожидать от каждого второго по императорской Габсбургской линии!
Вернувшись, Леопольд невозмутимо докончил свой рассказ о схватке со слоном в амазонских джунглях:
– Да-да, это был самый настоящий слон. Но верно и то, что там они не водятся. Этот сбежал из цирка Сарасани, гастролировавшего в городе Сан-Хуан, и одичал в джунглях.
Князь Иосиф Карл заметил, что лично он этому верит, поскольку у него однажды сбежал охотничий пес и в течение года сожрал двух псарей.
Уложить этого слона было страшно трудно, - добавил Леопольд, - так как он был дрессированный: время от времени он поднимался на задние ноги и танцевал.
И у вас, пракузен, поднялась рука убить это милое животное?
– взволнованно пискнула побледневшая Амалия Элеонора Агата из Тосканы.
Увы, дражайшая пракузина, - галантно ответил Леопольд, опалив малокровную девицу своим огненным взглядом, - ведь он норовил потанцевать на мне. Я всадил в него пять пуль из своего ружья. Отличная была многозарядка.
На этот раз подал голос престарелый граф Кинский: он хотел знать, какой марки было это многозарядное ружье, "Сель-мон-Колье" или "Эбергерт-Майер".
Леопольд заявил, что, как ему кажется, это было оружие местного производства; его одолжил ему для охоты благородный дворянин Себастьян де Корковадо, отец которого имел честь погибнуть под знаменами мексиканского императора Максимилиана. Отдавая дань уважения такой преданности, он, Леопольд, почел своим долгом подружиться с ним и воспользоваться его оружием...
На что князь Иосиф Карл сказал, что Леопольд не посрамил своего рода.
Утром во время завтрака княгиня - хозяйка дома снизошла до посещения библиотеки, где завтракал секретарь новоявленного пракузена, и попросила у него огня для своей сигареты в длинном мундштуке. Затем она спросила, чем можно объяснить столь позднее появление в высшем обществе представителя моденской линии. Неужели господин секретарь считает, что это правильно? И почему у этого молодого человека нет никаких рекомендательных писем, скажем от Генриэтты?
Секретарь (господин Кекуле) улыбнулся и спросил, кого имеет в виду высокородная госпожа - не Марию ли Терезию Генриэтту Доротею, эрцгерцогиню Моденскую, вышедшую за Людвига Баварского? Затем он с такой легкостью обрисовал потрясенной даме весь род со всеми дядьями и пратетями, что княгиня была побеждена.
– Послушайте, милейший, но это его лицо... Когда я гляжу на него, мне кажется, что за нашим столом сидит Руди, покойный кронпринц.
После долгой паузы секретарь Кекуле издал протяжный вздох. Так вздыхают люди, которые многое знают, но не смеют говорить.