Паноптикум Города Пражского
Шрифт:
А время не стояло на месте. Если бы он вел расследование, находясь на службе в полиции, начальство наверняка устроило бы ему разнос за такую медлительность. В этом смысле у пана Coy грады было большое преимущество: он никому не подчинялся и бег времени не очень его тревожил.
Очутившись на границе круга, очерченного им, и ничего не найдя, он опять вернулся в его центр.
Пришла зима. Пан Соуграда отсиживался дома, лечил свой ревматизм да глядел, как сыплет снег за окном. От нечего делать он
Как только пришла весна - а его интересовало именно холодное ее начало, когда люди еще ходят в пальто, - он опять вышел на свой маршрут. Пани Соуградова была убеждена, что он окончательно тронулся.
Однажды он ходил по станции Мирошов (есть такая станция, если ехать на Рокицаны) и уже собирался было возвращаться, как вдруг заметил пожилого железнодорожника, который старательно и неторопливо чистил дорожку вдоль путей за вокзалом. Движения его были медленными, как у людей, привычных работать весь день и делать свое дело основательно.
Вот он разогнул спину и сделал несколько шагов назад, к тачке, чтобы вывалить в нее куски срезанного дерна.
Правая пола у этого человека свисала ниже левой; он ходил немного согнувшись, словно носил на одном плече невидимый груз.
У пана Соуграды заколотилось сердце. Боже милостивый, а ведь я оказался прав! Я оказался прав! Я, просиживавший штаны в Бюро находок... Я, вылавливавший карманников на вокзале.
От радости и от восхищения собственной смекалкой у него закружилась голова и в глазах потемнело.
Железнодорожник не обращал внимания на пана Соуграду, так как работал спиной к нему. Позже, проезжая мимо с полной тачкой дернин, он недоуменно посмотрел на пана Соуграду, словно удивляясь, что делает здесь, за вокзалом, посторонний человек. Он высыпал дерн на компостную кучу и стал очень старательно разравнивать его граблями.
– Для сада это здорово пригодится, - сказал пан Соуграда. Железнодорожник покосился на него, но ничего не сказал.
– Я говорю, для сада пригодится!
– прокричал пан Соуграда. Человек раздраженно обернулся:
– Я слышу, не глухой...
Сказал это так, что сразу стало ясно: вступать в разговоры он не намерен. Подхватил тачку и побрел назад.
Пан Соуграда молча глядел ему вслед. Оглянувшись на полпути, железнодорожник увидел, что незнакомец не сводит с него глаз. Он не подал виду, что это его тревожит, но, продолжая работать, то и дело бросал на незнакомца настороженный взгляд.
Пан Соуграда видел совершенно ясно: пальто у. этого человека в самом деле длиннее с одной стороны. И он отлично знает, что я здесь стою, и это ему явно не нравится...
В конце концов железнодорожник выпрямился и крикнул:
– Это железнодорожное полотно, посторонним здесь нечего делать!
Пан Соуграда пожал плечами и вернулся на перрон, но продолжал наблюдать за работой этого человека. Тот хоть и делал вид, что ему это безразлично, но время от времени исподлобья, недоверчиво поглядывал на пана Соуграду.
Домой пан Соуграда вернулся в отличном настроении:
Ну вот, мамочка, с разъездами покончено! Теперь буду ездить только в Мирошов.
А зачем, скажи на милость?
Меня там один железнодорожник интересует.
А он, случаем, не в юбке?
– сказала хозяйка дома, и пан Соуграда залился веселым смехом. Раз тебя все еще ревнуют, значит, списывать еще рано, даже если ты на пенсии!
Как зовут того железнодорожника и где он живет, пан Соуграда разузнал в трактирчике у мирошовского вокзала. Выяснил он также, что этот Йозеф Соукуп работает на железной дороге двадцать с лишним лет, что человек он тихий, скромный, не очень общительный, давно уже овдовел и живет в собственном домике на окраине Мирошова.
А я слыхал, что он ездил прицениваться к какому-то дому!
– сказал пан Соуграда.
Быть того не может, - возразил молодой дежурный по станции.
Ну, тогда, значит, он ездил присматривать себе хозяйку, - улыбнулся пан Соуграда.
Вот это уже больше похоже на правду, да и женщины были бы не прочь, ведь он же будет получать пенсию. Но вообще-то он нелюдим.
Пан Соуграда допил свое пиво и незаметно исчез. За вокзалом железнодорожник Соукуп тщательно сгребал листву в садике начальника станции. Пан Соуграда остановился у забора и стал наблюдать.
Время от времени Соукуп оглядывался на него. Казалось, у него чуть-чуть дрожат руки.
На следующий день Соуграда приехал снова...
Толкая впереди себя тележку, железнодорожник Соукуп подошел к поезду, чтобы принять посылки, потом вернулся с ними в камеру хранения. Соуграда подошел к стеклянным дверям и заглянул внутрь.
Соукуп раскладывал посылки по полкам, но, увидев лицо, которое теперь так часто возникало перед ним, бессильно опустил руки.
Потом он вдруг повернулся к дверям, резко распахнул их:
– Что вам от меня нужно?
– Ничего, - улыбнулся пан Соуграда.
– А ведь мы знакомы.
– Не припомню, - проворчал железнодорожник и попятился от дверей.
Как же, по Штяглавицам, - сказал пан Соуграда и просунул ногу между створками дверей, чтобы тот не мог их захлопнуть.
– Три года тому вы туда ездили осенью, вы еще всегда приезжали по вечерам.
– Нет... Я не ездил!
– глухо сказал человек, уставившись в землю.
– Ну как же. К Марии Доубковой.
Человек сузил глаза. Если б не люди на перроне, он бы на меня бросился, подумал пан Соуграда, делая шаг назад. Человек захлопнул двери.