Папа сожрал меня, мать извела меня. Сказки на новый лад
Шрифт:
Малыш дрожал. Завтракать ему было нечем, кроме травы, а та была вся черная и вареная.
— Тебе холодно? — спросила Ведьмина Месть. Мешок она отложила в сторону и подхватила еще одну шкурку, красивую и черную. Сделала посередине прорезь острым когтем. — Сошьем тебе теплый костюм.
Она взяла шкурку черного кота и шкурку пестрого кота, а лапы отделала серо-белым полосатым мехом.
За этим делом она спросила Малыша:
— Знаешь ли ты, что здесь, вот на этом клочке земли, некогда шла битва?
Малыш покачал головой.
— Везде, где есть сад, — сказала Ведьмина Месть, царапая лапкой землю, —
Когда она выплюнула маленький кружок из слоновой кости, Малыш увидел, что это пуговица от военного мундира. Ведьмина Месть накопала еще пуговиц — как будто пуговицы из слоновой кости растут в земле — и пришила их на кошачью шкурку. Соорудила капюшон с двумя дырками для глаз и отличными усами, а сзади пришила к костюму четыре кошачьих хвоста, как будто одного, что и так там рос, Малышу мало. И на каждый нанизала по бубенцу.
— Надевай, — велела она Малышу.
Тот надевает костюм, бубенцы звякают. Ведьмина Месть смеется.
— Прекрасный кот из тебя вышел, — говорит она. — Любая мать бы гордилась.
Внутри кошачьего костюма мягко и немножко липко. Малыш накидывает на голову капюшон, и мир исчезает. Сквозь дырки для глаз видны лишь самые яркие его уголки — трава, золото, сидящая по-турецки кошка, она шьет мешок из своих шкурок, — а воздух входит и выходит через редкие стежки шва, где шкурка у него на груди и возле зияющих пуговиц провисает. Малыш держит хвосты неловкой беспалой лапой, как связку угрей, и качает их туда-сюда — послушать, как звенят. Бубенцы эти и запах копченый, вареный запах воздуха, теплая липкость костюма, новая шкурка земли касается — он засыпает и видит во сне, как приходят сотни муравьев, поднимают его и бережно переносят на кровать.
Когда Малыш опять сбросил свой капюшон — увидел, что Ведьмина Месть покончила с иголкой и ниткой. Малыш помог ей сложить в мешок золото. Ведьмина Месть встала на задние лапы, взяла мешок и взвалила на плечи. Золотые монеты заскользили в мешке, сталкиваясь, замяукали, зашипели. Мешок тащился по траве, сгребая золу, оставляя за собой зеленый след. Ведьмина Месть шагала так важно, будто несла мешок воздуха.
Малыш опять накинул капюшон, встал на четвереньки — и поскакал за Ведьминой Местью. Садовую калитку закрывать они не стали и пошли в лес, к дому ведьмака Дефекта.
Лес сейчас меньше, чем когда-то. Малыш растет, а лес съеживается. Повырубали деревья. Понастроили домов. Накатали лужаек, проложили дорог. Ведьмина Месть и Малыш шагали вдоль одной такой. Мимо проехал школьный автобус. Дети смотрели в окна и захохотали, увидев Ведьмину Месть, шествовавшую на задних лапах, а за ней — Малыша в кошачьем костюме. Малыш поднял голову и через прорези для глаз уставился на школьный автобус.
— Кто живет в этих домах? — спросил он Ведьмину Месть.
— Вопрос неверен, Малыш, — ответила Ведьмина Месть, глядя на него сверху вниз и не сбавляя шаг.
— Мяу, — сказал мешок из кошачьих шкурок. — Дзынь.
— А какой вопрос тогда верен? — спросил Малыш.
— Спроси меня, кто живет под домами, — сказала Ведьмина Месть.
Малыш послушно спросил:
— Кто живет под домами?
— Какой верный вопрос! — ответила Ведьмина Месть. — Видишь ли, не каждый может родить собственный дом. Многие люди рожают вместо этого детей. А если у тебя есть дети, тебе нужны и дома, чтоб было где их держать. Итак, дети и дома: большинство рожает первых — и приходится строить вторые. То есть, дома. Давным-давно, когда люди собирались построить дом, сначала они рыли яму. И устраивали маленькую комнату — маленький, деревянный однокомнатный дом — в яме. И крали или покупали ребенка, чтобы он жил в доме в яме. А потом строили свой дом над тем первым маленьким.
— Делали ли они дверь в крышке маленького дома? — спросил Малыш.
— Они не делали двери, — ответила Ведьмина Месть.
— Но как девочка или мальчик выбирались наружу? — спросил Малыш.
— Мальчик или девочка так и оставались в маленьком доме, — ответила Ведьмина Месть. — Они жили там всю свою жизнь, и до сих пор живут в этих домах, под другими домами, в которых живут люди, а те, кто живет в верхних домах, могут приходить и уходить, как пожелают, но даже не задумаются, что у них под ногами маленькие дома с маленькими детьми в маленьких комнатах.
— А как же матери и отцы? — спросил Малыш. — Неужели никогда не ищут своих мальчиков и девочек?
— Ах, — ответила Ведьмина Месть. — Когда ищут, когда нет. Да и в конце концов, кто жил под их домами? Это же было давным-давно. Ныне люди чаще всего хоронят кота, когда строят свой дом, а не ребенка. Вот почему мы зовем котов домашними. Поэтому нам нужно двигаться проворно. Как видишь, дома тут еще строят.
И строят. Они идут мимо лесных опушек, где люди копают ямки. Сначала Малыш сбрасывает капюшон и идет на двух ногах, потом опять надевает и идет на четвереньках: при этом делается как можно меньше и плавнее, ни дать ни взять кот. Но бубенцы у него на хвостах трясутся, а монеты в мешке, что несет Ведьмина Месть, говорят «дзынь, мяу», и люди бросают работу и смотрят, как они идут мимо.
Сколько в мире ведьм? Вы хоть одну видели? Узнаете ли ведьму, если увидите? И что станете делать, если увидите? Да и кота, вообще говоря, узнаете при встрече? Уверены? Малыш шел за Ведьминой Местью. На коленях и подушечках пальцах у него выросли мозоли. Хотелось бы иногда понести мешок, да тот слишком тяжел. Насколько тяжел? Вам его тоже не поднять.
Они пили из ручьев. По ночам открывали мешок из кошачьих шкурок и забирались в него спать, а когда хотелось есть, облизывали монеты, которые как бы потели золотым жиром, и того бывало все больше. По пути Ведьмина Месть пела песню:
У меня не было матери и у моей матери не было матери и у ее матери не было матери и у ее матери не было матери и у ее матери не было матери и у тебя нет матери что спела бы тебе эту песнюМонеты в мешке подпевали «мяу, мяу», и бубенцы на хвостах Малыша отзывались в такт.
Каждый вечер Малыш расчесывает мех Ведьминой Мести. И каждое утро Ведьмина Месть вылизывает его с ног до головы, не забывая помыть ни за ушами, ни под коленками. Потом он надевает кошачий костюм, и она опять его моет.