Папа в окне напротив

Тимофеева Ольга Вячеславовна

– Тебе тоже надо отдыхать. Так ты не ответил. Ты не один?

– Да, мам. 

– Варя говорила, что ты с какой-то женщиной встречаешься старше тебя. Егор…

– Мам, - перебиваю ее.
– Сам разберусь.
– Слышу как на кухне открывается холодильник и Онежа что-то там делает. 

– Я внуков хочу, а сможет ли она родить? 

– У вас дочка есть, пусть она вам рожает. 

– А я много внуков хочу, она столько не родит.
– Закатываю глаза и выдыхаю. 

 - Мам, когда вы возвращаетесь?

– На следующей неделе.

А у тебя что, ремонт-то закончили?

– Почти. 

Скрещиваю пальцы, чтобы снять с себя грех обмана. Ремонт закончился уже и можно заселяться, но я все оттягиваю. Это надо вещи собирать, столько убитого времени, есть ведь занятия поинтересней. Например, за стеной, на кухне. Перееду и это автоматически лишит возможности видеться, спасать, защищать. Повода увидиться не будет.

Перебрасываемся с мамой парой фраз, еще раз спрашивает про Элю, но я отмалчиваюсь. Потому что про Онежу с ребенком вопросов будет еще больше. Мне даже кажется, маме все равно, если это будет не мой ребенок. Ей просто надо о ком-то заботиться, а мы с сестрой уже выросли. Прощаюсь и прислушиваюсь. Девушка на кухне с кем-то разговаривает. И судя по вопросам про Катю со своей подругой. 

Пока жду бутеры, набираю Роме. Какого черта он ничего не остановил?!

– Здорова, мистер Олимпия. 

– Здорова, мистер Большой *ер. 

Каждый из нас добился определенных результатов, поэтому такие шутки, как комплимент.

– Ты должен не обо мне думать в такое время.

– Да, я о тебе и не думаю. Ты обещал поговорить со своим братом. Он продолжает подсылать кого-то к Онеже.

– Опять что ли?

– Да. И меня может и не быть рядом.

– Не могу дозвониться до него. Куда-то исчез. Прячется. Телефон недоступен. 

– И что никак?

– Она заявление не забрала?

– Нет еще, но собирается.

– Неправильно это. Он накосячил и хочет остаться без наказания. Даже не попробовал компенсировать ей как-то, договориться. Он хоть и мой брат, но я против, чтобы давлением и шантажом решать проблемы. Ладно, иногда надо. Но против равного, а не девчонки. Если он не прекратит, придется тоже его прижать. И у меня есть чем. Но ты присмотри за девчонкой пока, чтобы глупости моего братца не коснулись ее. Сазонова, кстати, не против, что ты теперь телохранитель у другой?
– Усмехаюсь на слово «телохранитель». Боюсь, что как раз ее тело охранять очень тяжело. И, если бы не мама, то может и не сохранил бы уже в целости.
– Элла Геннадьевна вроде такая и вся из себя уверенная, но за тобой следит, как коршун за добычей. Наблюдал за вами. Хрен кому отдаст. 

– Мы расстались. 

– М? Когда? Только же в пятницу видел вас. Из-за девушки этой может? 

– Отчасти да, ладно, давай в другой раз. 

– Подожди. Ты ее бросил что ли? Это будет капец тогда. 

– Не будет. Это она меня бросила. 

– Так даже лучше. 

– Да мне все равно. Давай. Я занят. 

– Ты не один?

– Не один, Ром, блин. Все. 

– Понял. У меня тут кстати

новая штука пришла…

– Буду иметь в виду. 

– Ты даже не дослушал... 

– Когда мне надо будет разнообразить сексуальную жизнь, я обязательно к тебе обращусь, - перебиваю его.

– Ладно, предложу твоей девушке. Может, она у вас пораскованней? – Засранец.

– Только попробуй. 

– То есть между вами что-то есть? Ты не стал спорить с тем, что я сказал «твоя девушка». – Его бы на допросы отправлять, все выпытает.

– Все, иди, тестируй свои игрушки и найди этого идиота. 

– Я понял. Горячей вам ночи. Сделаю завтра визит в гости к дядьке. 

– Саш, спасибо, - слышу голос Онежи на кухне. – Я уже скучаю по ней. С утра сразу к ней. Ничего не говорила?
– по разговору понимаю, что спрашивает о дочери. 

Я никогда не был особо сентиментальным, но малышка и вправду задела. Милая, красивая девочка, которая не говорит. Почему так? Почему детям достаются такие сложные испытания. Они же ни в чем не виноваты. Они только пришли в этот мир, знакомятся с ним, пробуют на вкус, а их сразу бац и лишают чего-то очень важного для развития.

Если бы я знал, что делать, то сделал бы. Пусть бы даже надо было кучу денег выложить. Зато точно помог, хотя бы одному ребенку. 

Снова беру телефон и набираю Вала. Сам узнаю, как Катя.

– Привет, папаша, - отвечает друг. Приоткрываю губы, соображая, почему он так сказал.

– Почему папаша, доктор Айболит?

– Потому что ты для этой девочки теперь, как папа. На работу с собой берешь, в больницу возишь, лечение оплачиваешь. Чем не папа? Даже моя медсестра подумала, что ты ее отец.

– Иди к черту. Я просто помог.

Хотя… если с девушкой у меня что-то получится, то папой мне все-таки придется стать. Не то, чтобы я боялся, но просто девушка или девушка с ребенком – разная ответственность. И в первую очередь перед этим ребенком.

– Я и говорю, как отец помог. Я бы также сделал.

– Как Катя?

– Хорошо все, она молодец. Вся в тебя. Стойко переносит любые процедуры. Вообще почти не плачет. Губы так сожмет, насупится и молчит. 

– Ни слова не сказала даже сейчас?
– пропускаю мимо его шутки об отцовстве. 

– Нет. Даже, когда больно было, молчала. 

– Слушай, Вал. А у вас там нет психолога какого-нибудь? Онежа сказала, что Катя вообще говорила, а потом в какой-то момент перестала. Как будто это что-то психологическое. 

– Есть, да. Хорошо, я направлю к ней кого-то завтра. А еще, давай, когда выпишу девочку из больницы, мы с Вовкой ее познакомим. Придете в гости, пусть поиграют. Он такой, что разговорит пень. Тем более у них небольшая разница. 

– Давай попробуем, Вовчик - огонь парень. Я бы сам такого ребенка усыновил. 

– Своего я не отдам, а ты к Кате присмотрись и к маме ее. По своему опыту могу сказать, что чужой ребенок – это не так страшно.

– Я уже присмотрелся. 

– Да?