Папенькина дочка
Шрифт:
Я задумался. Возможно, Татьяна была права. Учиться наша Полнушка дальше не собиралась, значит ей помощь родителей, какими бы они не были хорошими, не нужна. Постоянно зависеть от них считаться с ними, ей это не нужно. Отец у Михаила мужик непростой — со странностями. Напившись, может такое отчебучить, стой и падай. И я поддержал подругу Светланы:
— Ну, и правильно! Нам, наверное, тоже в будущем следует подумать о своем «гнездышке» — квартире. Сейчас, я учусь, в этом году ты тоже пойдешь в институт. Но года через три-четыре квартира бы нам не помешала.
—
— Да, я так думаю!
— Ну, вот и хорошо. Я уже встала на очередь. Ты же знаешь, как молодой специалист я имею право на получение жилплощади, вот так!
Мы тогда поговорили и забыли. Сейчас для нас было важно: мне окончить успешно первый курс, а ей поступить в институт.
Для того чтобы обезопасить себя и без проблем поступить в высшее учебное заведение моя жена взяла на заводе направление. Любовь Ивановна помогла ей выполнить необходимые процедуры. В данном случае фамилия Асоковых была ни причем. Направления давали любому желающему учиться, лишь бы он не покидал стен завода и продолжал трудиться.
Машиностроительный завод наращивал производство, и ему требовалось много рабочих рук. «Спецы» по кадрам старались никого не упустить. На завод много работников приглашалось со стороны, для этого строились и сдавались в строй новые общежития. Молодым семьям на заводе предоставлялись квартиры.
Подготовительные курсы помогли Светлане. Она, благодаря ним, и еще направлению с завода прошла в институт вне конкурса. Правда оценки у нее были хорошими, и поэтому конкурс для нее не явился бы препятствием.
Я уже не помню, какое событие произошло первым, то ли это была женитьба Михаила Крутова на Татьяне Полнушке, то ли моя поездка со Светланой в Москву. Мы хотели узнать, зачислена ли она в институт. Амнезия вызвана тем, что я на свадьбе не был — отсутствовал, уезжал за пределы своего региона — участвовал в известном забеге на приз героя войны. Мне повезло. Я можно сказать значительно повысил свой результат и вырвался в лидеры.
Михаил и Татьяна Крутовы не обиделись, от нашей семьи присутствовала Светлана. Я же после навестил их и вручил им подарок от своего имени.
Что было похвально — это то, что Татьяна не стала перебираться жить к Михаилу и потребовала, чтобы он сам переселился в общежитие. Я до этого всегда считал из девушек сильной Валентину, а тут был просто удивлен: не ожидал от нее такого неординарного поступка.
Михаил послушал ее и перебрался в общежитие.
— Если кому не нравиться наше соседство, — сказала она девчонкам, — выбивайте нам квартиру, ну на худой конец комнату, или же переселяйтесь сами. Вот так!
Комендант, что только ни делала, ничего не смогла изменить в этой интересной ситуации.
Михаил не раз мне жаловался:
— Андрей, представляешь, вот тут мы лежим на кровати, еле вмещаемся, — и он хлопал ладонью себе по колену, — а вот здесь рядом слева на кроватях сбоку девчонки.
Наверное, с полгода ютились наши друзья в таких скверных условиях. Затем Татьяна Полнушка забеременела и через профсоюзный комитет и еще была такая организация Совет молодых специалистов — выбила квартиру.
— Эта она нашу жилплощадь забрала, — сказала мне супруга.
— Ну, и ладно. Мы подождем. Нам, ведь не к спеху? — спросил я и заглянул в зеленые глаза своей зазнобы.
— Нет, не к спеху! — шутливо ответила она.
Учеба у Светланы шла хорошо. Жена выбрала вечернее отделение и четыре раза в неделю ездила в Москву. На заводе, в лаборатории, где молодая женщина работала ей шли на уступки и часто отпускали пораньше, чтобы она не опаздывала на занятия.
Я думаю, что Светлане было у нас не очень комфортно, хотя она на обстоятельства и не жаловалось, правда, своей подруге — Татьяне завидовала, хотела, как и она быть хозяйкой. Отсутствие в течение многих часов вне дома — скрашивало ее жизнь. Она мечтала, что когда-нибудь мы будем иметь свои стены. Мне ее мечта была понятна, но переживать я не переживал, так как с удовольствием ел кушанья матери, а если вдруг, что было редко, готовила Светлана то и ее стряпню. При этом, угощая меня, жена непременно напрашивалась на комплименты.
Мысли о чем-то новом вынашиваешь днями, неделями, месяцами, порой уходят даже годы. Но стоит решиться, сделать шаг, дальше все происходит довольно быстро. Катишься словно на лыжах с большой крутой горы. Однажды мой друг Виктор Преснов так ругал себя, так ругал:
— Андрей! Вот мы вместе с тобой окончили техникум.
Но ты теперь еще и институт! Ты у нас человек с высшим образованием, ты тренер, а я всю жизнь буду работать в одной и той же должности. Даже если я стану инженером, в меня будут тыкать пальцем и говорить, что я не имею образования. Я, не могу думать о чем-то высоком, потому что сам себе, как это у вас спортсменов называется, ограничил планку. Мне выше ни-ни! Что же это получается: я дурак, а ты умный? — сказал он, помолчал и затем дополнил:
— Вот что это получается!
Мне не удалось успокоить Виктора Преснова. Он подобно ребенку всегда желал думать, как думал, что вверху небо бесконечно, и он может подняться на метр, а может и на сотни километров. Но все оказалось не так. Можно подняться на сотни километров, но для этого нужно, прежде всего, иметь высшее образование. Это как никто понимал мой тесть. Он из кожи лез, толкал Светлану в институт. Он знал, чего хотел для своей доченьки.
Мне было жалко Виктора. Он сам себя жалел. Виктор мог еще успеть. Ничего не было потеряно. Я ему так и сказал.
— Давай дерзай! Иди вперед, и ты достигнешь желаемого, — но для него это были лишь слова не более того. Не хотел прилагать усилий. Он больше говорил и мало, порой очень мало делал. Наш разговор ему не помог. Так уж получается, что ни все люди хотят пользоваться предоставленными им судьбой возможностями. Из наших ребят только я и моя жена. Из моего класса, наверное, процентов семьдесят окончило техникумы и институты, остальные ребята пошли работать на завод, приобретая там рабочие профессии.