Папенькина дочка
Шрифт:
— Ну, что ты успокойся, то ведь было давно, не думай о прошлом. Я с тобой и в обиду тебя не дам. Поверь мне, никому не дам. Все будет хорошо, только успокойся, не плачь, — и я, достав из кармана носовой платок, стал вытирать у Инги с лица слезы.
— Андрей, ты не хочешь меня понять это очень важно. — Я замолчал, и Инга продолжила. — Моя мать уже не могла меня спасти: она падала от усталости, я вываливалась у нее из рук. И тогда какой-то мужчина в белом халате, его никто никогда в больнице не видел, ни кто о нем после ничего не мог сказать, подхватил меня у нее из рук и сказал,
— Это ангел-хранитель! — тут же сказал я, чтобы успокоить сестру.
— А может отец?
— Может и отец, я не подумал, — помолчал, а затем спросил: — Ну, а мать твоя, что она о том случае говорила?
— Она находилась тогда в состоянии прострации, что она могла мне сказать. Она ни о каком санитаре и слышать не желала. Считала, что это моя выдумка и всего лишь. Но я не могла выдумать, не могла.
— Значит, это был отец. Он часто ездил в командировку на юг, туда к тебе на родину и возможно не найдя тебя и мать дома, разузнав о том, что ты находишься в больнице отправился проведать и оказался, кстати. А то, что он не дождался твоей выписки тоже понятно — командировка была краткосрочной. Он надолго никогда не ездил: туда и назад.
— Ты, так думаешь?
— Я, уверен, — ответил я Инге, — на сто уверен, что так оно и было. Отец по жизни был очень внимательным человеком. Я не такой, вот видишь, на прошлой неделе ни приехал, а мог.
Инга принялась меня успокаивать. Мне было стыдно за себя, что я думал только о себе и Светлане и ни о ком более, то есть свой интерес у меня пре возобладал над заботой об Инге. А я ведь обещал ей помогать и вот ни помог, заставил женщину мучиться, находиться в неведении. Я заметил, что Ингу не только это волновало. Мое отсутствие заставило ее задуматься о будущем. Не мог я часто находиться рядом. Москва не так уж и близка. Вытерев слезы, моя сестра тут же протянула мне конверт:
— Вот, пришло письмо от мужа Романа. Андрей, что мне делать? — спросила Инга. — Он снова меня «терроризирует» — просит вернуться.
— Это хорошо, что просит, а не приказывает! — ответил я, чтобы успокоить ее. — Погоди, что мы стоим на пороге, дай мне снять куртку. Не будем же мы вести беседу прямо здесь в прихожей?
— Нет, конечно! — ответила сестра.
Я, освободился от верхней одежды, воткнул ноги в тапочки и прошел в комнату. На паласе играл сын Инги. Он тут же подбежал ко мне и принялся толкать мне машинку. Мальчик хотел со мной поиграть. Я взял его на руки.
— Сынок, отстань от дяди, не сейчас, — сказала Инга сыну. — Нам нужно поговорить!
— Да ладно тебе, — сказал я. — Пусть хоть на коленях у меня посидит. В саду ему, наверное, нелегко приходится?
— Да нет, я бы не сказала, он мальчик общительный, несмотря даже на то, что и нерусский, в группе прижился.
Мы уселись на диван. Я посмотрел в глаза сестре и сказал:
— Тебе не нужно торопиться, пороть горячку. Ты ведь уже раз обожглась, так ведь! Тяни время, пиши ему. Обещай, но ничего не исполняй. Ты же живешь в Москве, а ни где-нибудь! Только здесь и есть жизнь. Везде затхлость — гниение. Страна разорена. Здесь ты устроена.
— Ты, прав! — ответила Инга. — Но, он мой муж! Ты знаешь, что у нас было, я тебе рассказывала.
— Да-да, рассказывала, — отозвался я. — Послушай, ты говорила, что твой Роман раньше мебелью торговал, прекрасной дорогой мебелью — доставал ее в Москве переправлял туда к вам на юг.
— Да, торговал, — ответила Инга и вдруг оживилась, — а ведь это выход. Он может снова заниматься продажей мебели.
— Конечно! — сказал я ей. — Предложи ему. Но из Москвы ни куда. Здесь твой дом, запомни, здесь. Если он «крутой», то развернется в один миг!
— О, мой Роман развернется! — воскликнула Инга. — Мне тяжело без мужчины. Ты же не будешь ко мне ездить часто, культурно намекнула она, принимая во внимание мое отсутствие в прошлые выходные и нетерпение, которое я испытывал в настоящее время — ждал момент, чтобы попрощаться и уйти.
Я не торопился, но побыл у Инги недолго — отметился и уехал. Мне не терпелось увидеть Светлану и сына Максима. И я их увидел. И снова остался в Москве. Моя бывшая супруга приняла меня с радостью, извинилась за то, что так и не выбралась, не нашла времени приехать ко мне.
— Мы завтра поедем! — сказала она. Однако дальше я ничего определенного по поводу нашей судьбы от нее не услышал. Развестись мы развелись — быстро, а вот, чтобы сойтись — начать совместную жизнь требовалось время. Я не знал, что мне думать — порадовало то, что Светлана Филипповна оставила меня у себя на ночь.
Из Москвы мы выехали чуть свет.
— На дорогах пробки, — объяснила мне Светлана Филипповна Ямаева, нужно торопиться!
Моя бывшая супруга была права — еще полчаса, и мы бы застряли, ну если не на всю жизнь, то часа на два-три это точно…
— На работу мама, — дополнил Максим, — часто ездит городским транспортом, так неудобно, но быстрее.
Машину — «Хундай» Светлана Филипповна вела осторожно без выкрутасов. Я не удержался и похвалил ее. Она тут же отреагировала:
— Женский стиль! Это вы мужики гоняете.
У ворот дома я потянулся к панели управления, нажал на клаксон — загудел.
— Это еще зачем? — спросила Ямаева.
— Ничего страшного! — отчеканил я. — Мать должна знать, что мы приехали!
Максим первым выскочил из автомобиля и побежал открывать ворота, следом за ним я.
Мать тут же выглянула из дома.
— О, какие гости! — сказала она, а затем уже мне, когда я на миг оказался наедине, она шепнула: — Я догадывалась о твоих задержках в Москве.
Светлана не собиралась оставаться надолго. Мы с ней договорились съездить в поселок к Марии Федоровне. Ямаева поговорила со свекровью, затем предоставила ей возможность пообщаться с внуком — Максимом и после небольшого отдыха, сказала:
— Ну, нам пора! Мы еще хотим съездить в поселок.
Мать поняла ее.