Папина дочка, или Исповедь хорошего отца
Шрифт:
Он приподнял брови.
— Что нужно сказать, Белл? — спросил он.
— Спасибо, — сказала Белла.
— Пожалуйста. И будьте там поосторожнее, — предупредила я Тревиса. — За стойкой новая девушка. Мне дали не ту чашку, и, по-моему, это была отрава.
Он засмеялся.
— Я всегда осторожен с кофе. Однажды я был на рыбалке с друзьями в Кил-Дэвил-Хиллз. По дороге туда я купил себе кофе в «Макдоналдсе» и поставил его на кухонный стол в коттедже, который мы снимали. У одного из моих друзей был такой
— Не может быть! — Я состроила гримасу.
— Может, — сказал он, содрогнувшись. — Великолепный червивый сок.
Я засмеялась, наверно, в первый раз за многие месяцы.
— Моя мать сказала, что это мне досталось в наказание за то, что я ел в «Макдоналдсе».
— Баба? — спросила Белла.
Он поколебался секунду.
— Она самая, — сказал он. Он погладил ее по плечу с нежностью, от которой у меня встал комок в горле. — Баба.
Где она сейчас? Разве не мог он оставить Беллу с бабушкой, пока занимался поисками работы?
Тревис отошел к стойке, а я смотрела на Беллу. Впервые мы с ней остались наедине. Не то чтобы мы были на самом деле одни. За ближайшим столиком сидели четыре женщины, женщина в розовом костюме болтала по телефону, тут и там бизнесмены, работающие на компьютерах или читающие «Уолл-стрит джорнел». Но я видела перед собой только маленькую девочку на диване.
— Тебе нравится твоя сумочка, да, Белла?
Она приподняла сумочку, чтобы дать мне разглядеть ее получше.
— Розовый цвет подходит к моим глазам, — сказала она, повторяя то, что я говорила ей несколько дней назад.
— Это правда, — кивнула я. — А что у тебя в ней? Ты мне можешь показать?
Она кивнула и попыталась расстегнуть сумочку.
— Тебе помочь? — Кэролайн терпеть не могла, когда я пыталась помочь ей в таких мелочах, поэтому я не удивилась, когда Белла отрицательно покачала головой.
— Я сама. — Она нахмурилась, сосредоточенно поджав губы. Господи! Какой чудесный ребенок! Она подняла на меня глаза, признавая свое поражение. — Нет, не могу.
— Но ты ведь ее уже почти открыла, — сказала я. — Трудно, да?
Она встала и сделала шаг ко мне, протягивая сумочку. Одной рукой она оперлась на мое колено. Я почувствовала сквозь ткань брюк тепло ее маленькой пухлой ладошки. Или мне это только казалось. Мне хотелось, чтобы она оставила мне свою руку навсегда. Когда я брала у нее сумочку, мои руки дрожали.
— Ну и ну, — сказала я, раскрывая сумочку. — Даже мне замок открыть трудно. Не удивляюсь, что у тебя не получилось.
— Зато из нее ничего не выпадает, — сказала она.
Я ощущала ее запахи. Мыло. Зубная паста. Немытые волосы. Я глубоко вдохнула их все, потом протянула ей открытую сумку.
— Хочешь показать мне, что у тебя там внутри?
Она кивнула и запустила руку в шелковую розовую
— Какие удивительные волосы! — сказала я.
Белла облокотилась на ручку моего кресла и присмотрелась к кукле.
— Желтые волосы называются белокурые, — сообщила она.
— Как мои, — сказала я.
Она изучающе посмотрела на мои волосы и покачала головой.
— Они у тебя не желтые, — сказала она с откровенностью, на которую никогда не отважился бы взрослый. Я улыбнулась. Наверно, темные у корней и выцветшие сверху волосы уже не казались желтыми.
— А имя у нее есть? — спросила я.
Она тряхнула головой, а потом вдруг подпрыгнула.
— Ага. Да. Я забыла. Это принцесса.
Ее внезапный энтузиазм вызвал у меня улыбку.
— Она красавица, — сказала я.
Тревис сел на диван, поставив на стол кофе.
— Вот, Белла, — сказал он. — Вот твоя половина маффина.
Я вдруг осознала, что каждый день, сколько я их видела, они делили маффин пополам. Сначала я думала, что они позавтракали дома и маффин — просто перекус. Теперь я убедилась, что дома у них нет, а половина маффина и есть их завтрак.
— Я показывала ей, — Белла указала на куклу.
— Показывала мисс Эрин, — поправил дочь Тревис.
— Я показывала мисс Эрин, что у меня в сумочке.
— А теперь отложи ее в сторону и ешь свой маффин, — сказал он. — А потом мы почитаем.
— Еще вот что, — добавила Белла. Она вытащила из сумочки фотографию и дала ее мне. Почти облокотившись на мои колени, она указала на троих людей на фотографии.
— Это я, папа и баба.
Они сидели на пляже в купальниках, на фоне океана.
— Какой красивый замок! — сказала я, указывая на песочный замок на снимке. Он был большой, тщательно слепленный и почти весь украшенный ракушками. Я видела, что Тревис пытался снова усадить Беллу на диван, а я подрывала его родительский авторитет. Но я не хотела отпускать ее от себя.
— Это мы его построили, — сказала она.
— А где живет твоя баба? — спросила я.
— Она жила с нами, а потом ушла на небо.
О боже! Я взглянула на Тревиса и беззвучно произнесла одними губами «простите». Он печально кивнул.
— Ты, наверно, по ней скучаешь, — сказала я Белле.
— Она не может вернуться, — вздохнула она и снова полезла в сумочку. На этот раз она достала фотографию хорошенькой девочки-подростка. Так обычно дети фотографируют друг друга в школе.
— А это кто? — спросила я. Скорее всего, подумала я, это сестра Тревиса.
— Моя мама, — сказала она.
Я не решилась спросить, где живет ее мама, и Тревис уловил эту мою нерешительность.