Папина дочка, или Исповедь хорошего отца

Чемберлен Диана

Я вырвалась наконец из его рук.

— Знаешь что, папа? Я в любое время могу пользоваться здесь компьютером, и не в твоей власти проконтролировать, с кем и когда я общаюсь.

— Он женат, Робин.

— Что? — Весь мой боевой задор исчез, мои руки бессильно упали.

— Он женат. Он встретил другую девушку сразу после того, как вы расстались. И если ты хоть сколько-нибудь беспокоишься о ребенке, оставь их в покое. Пусть у них будет семья. Я надеюсь только, что у той, на ком он женился, больше здравого смысла, чем у него.

Он женат?

Пока я была так больна и мне было ни до чего, он встретил другую девушку. Я отвернулась от отца: не хотела, чтобы он видел, как меня ранило то, что Тревис так легко забыл меня. Теперь, когда я знала, что он не получал моих электронных писем, разве я могла винить его? Был ли у этой девушки отец, который пренебрег общественным положением Тревиса и поддержал их отношения, вместо того чтобы разорвать их?

— Ты должна жить своей жизнью, предоставь Тревису идти своим путем, — сказал отец.

Я должна отнестись к этому как взрослый человек. Для ребенка лучше иметь обоих родителей, говорила я себе. Хорошо, что девочка осталась со своим биологическим отцом, и мне хотелось надеяться, что он встретил кого-то, кто принял ребенка как своего. Я буду рассуждать так. Может быть, со временем я и сама в это поверю.

— Я устала, — сказала я, откидывая на постели покрывало. — Ты иди, пап, а я немного подремлю.

— Отличная мысль, детка. — Отец подошел и положил руку мне на голову. — Я знаю, тебе тяжело было это услышать, но ты сильная, и я уверен, что у тебя все будет хорошо.

— Конечно, — вздохнула я, легла и повернулась к нему спиной.

— Завтра увидимся, — сказал он.

«Уходи, — думала я. — Пожалуйста, уходи». Мне хотелось остаться наедине со своей болью. И с одиночеством. И с той частью моей жизни, которой у меня не было.

Глава 25 Эрин

Роли

Почти целый час проискав фургон Тревиса на парковке, мы с Беллой вернулись в кофейню.

— Мы подождем его здесь, — сказала я, садясь на диван рядом с Беллой. — Я уверена, что через несколько минут он вернется.

— Может быть, он поехал его наполнять? — сказала Белла, не отрывая глаз от двери.

— Наполнять? Ты хочешь сказать, заправляться?

Белла кивнула.

— Моби Дику нужно много бензина.

— Вероятно, так оно и есть, — сказала я. Но Тревис меня разочаровал и рассердил. И встревожил. Не случилось ли с ним чего по дороге к фургону? Но тогда фургон оставался бы на месте! Ничего не понимаю..

— Ты еще не выпила сок, — напомнила я, отлепила от упаковки соломинку, развернула ее и вставила в картонку.

— Почитай мне еще эту книжку, пожалуйста, — попросила она.

— Мне нравятся твои манеры.

— А что такое «манеры»?

— Когда ты говоришь «пожалуйста» и «спасибо». Это хорошие манеры.

Она наклонилась, чтобы поднять книжку со столика. Я открыла книжку и начала читать, но уже без прежнего энтузиазма. Со все возрастающим беспокойством я следила за дверью.

Всю

главу я прочитала за десять минут, и, когда я закончила, Белла допила сок и заерзала. Она слезла с моих колен, побежала к двери и, вглядываясь, прижалась ручонками и лбом к стеклу.

— Белла, — позвала я, — побудь около меня, детка.

Она вернулась к дивану и села.

— Где папа его наполняет?

— Я не знаю. — Я не хотела произносить эти пустые слова «он скоро вернется», потому что со страхом сознавала, что это было бы ложью. — Я думаю, его что-то отвлекло.

— Что такое «отвлекло»?

Я вздохнула.

— Он, наверно, зашел в магазин или еще куда-то. — Я взглянула на часы. Что-то не так, что-то случилось.

Белла снова встала.

— Мне нужно на горшок.

— Пошли. — Я взяла ее за руку, и мы направились в дамский туалет. — Тебе нужно уединение? — спросила я, когда мы туда вошли. Я ожидала, что она спросит: «Что такое уединение?» Но вместо этого она сказала:

— Я не люблю быть одна.

— Хорошо, — сказала я. — Я буду здесь с тобой.

Она приспустила штанишки, и я заметила клочок бумаги, торчавший у нее из кармана.

Со спущенными штанами, она достала из кармана кусочек бумаги.

— Это ты его туда положила? — спросила она, отдавая его мне.

Я взяла бумагу у нее из рук, и Белла вскарабкалась на унитаз. Бумажка была всего-навсего квитанцией с бензоколонки, датированной позавчерашним днем, так что теорию о том, что он поехал «его наполнять», можно было отвергнуть. Я хотела уже бросить бумажку в урну, когда заметила, что на оборотной стороне что-то написано.

«Только на одну ночь. Пожалуйста, поберегите ее. Спасибо».

— О боже! — сказала я. — Почему он просто не попросил меня?

— Что не попросил? — спросила взгромоздившаяся на унитаз Белла.

— Не попросил об одолжении, — сказала я. — Твой папа хотел, чтобы я помогла ему.

Вероятнее всего, он просто не мог явиться на собеседование с ребенком. Он, наверно, боялся, что я ему откажу — возможно, я так бы и сделала, будучи не в состоянии, физически и морально, приютить у себя четырехлетнего ребенка. Это-то и было причиной букета. Благодарность заранее.

Белла потянулась за туалетной бумагой, подтерлась и теперь стояла, подтягивая штаны.

Я знала, что сделал бы в такой ситуации любой из моих друзей: вызвал бы полицию. Я не знала, какие у Тревиса проблемы, но одно утверждение не вызывало сомнений: он любил свою дочь. Он поступил нехорошо, просто глупо. Но я не хотела сдавать его полиции, иначе Беллу заберут в приемную семью. Тревис доверил ее мне. Когда завтра утром я верну ему Беллу, придется с ним серьезно поговорить. Я напрямик спрошу о его жизни. Пусть выложит все откровенно. Я соображу, какая помощь ему нужна. Если речь идет об уходе за ребенком, я помогу ему найти кого-нибудь. Я помогу ему, но и отчитаю его как следует. Он оставил свою дочь на меня, но что он обо мне знал? Как он мог доверить ее мне? Голова у меня гудела.