Пара лебедей на Рождество

Задорожня Виктория

— Ты что, парень, башку отморозил?! — Округлив глаза, уставился, с яростью и недоумением в одночасье. Игнорируя недобрый вопрос, поднял на вояку глаза.

— Собирайте людей, Олег Павлович. Я знаю, где Данир Кэмаль решил остановить свой отряд.

— Как?! — Подскочил с места и сжал пальцами край стола до скрипа. — Как же ты это…

— Теряет хватку. Выдохся. Людей распустил. Ходят они не там где надо, и много болтают… И даже скрип веток в двух метрах от себя не слышат… Не важно это, Олег Павлович. Вы же знаете меня… Трепаться не стану. Раз говорю — собирайте людей, собирайте. Наступление через час.

Обернулся, и направился с палатки, мечтая

поскорее хлебнуть пресной несоленой жижи.

— Погоди. Подопечный твой…

— Владимир?

— Он, приятель… Он.

— Поставьте, как обычно, в хвост отряда. Некогда мне с ним возиться.

Не стал слушать до конца, и вышел прочь с палатки.

Час до боя. Чтобы выжить — надо отдохнуть. Ведь мне… Обязательно надо выжить. Сжал лебёдку в кармане. Помолись за меня, Родная. Если я выберусь отсюда живым — то обязательно попаду домой.

А дома… Ты будешь ждать меня… Дома…

Возвращение

— Тихо… Вон они! Замри! — Наш отряд окружил противника в горной ловушке. Они считали это место выигрышной позицией, но… Так, вероятно, и было бы, если бы не два праздных идиота, что как раз сейчас мучались головной болью над мисками костровой похлёбки. Прикрыл глаза… Ветер северный. Порывы сильные. Целиться надо правее. Торкнул ружье товарища, ровняя по своей видимости. Глаз у меня довольно точный. Не подводил…

Он, и ещё пятеро наших направили огнестрелы на главного.

— Ведь и правда, теряет хватку… Мало того, что позволил себя обнаружить — но даже сейчас не заметить окружения! Ладно, в прочем, мне то это только на руку. Обернулся и окинул быстрым вкрадчивым взглядом своих ребят. Все на своих позициях. А в самом дальнем углу сжался трусливо Владимир… Всё таки ошибся его папаша, считая, что война исправит недо мужской характер. Трясется, нервным взглядом по сторонам мечется. И ненавистно на меня поглядывать успевает. Закатил глаза… Ну что за дурень?! Мне ли не надоело вечно прикрывать его трусливую шкуру?! За собой углядеть тяжко! А за павлином в форме и подавно… Фуф… Выдохнул. Переметнул взгляд на врага. И на командира. Он поднял указательный и средний палец, давая нам знак к началу движения. Весь наш сброд в одночасье выскользнул из-под горных теней и мёрзлых кустарников и рванул на вражеское прибежище. Главная цель — меньше жертв, больше пленников. И, наиболее ценная жизнь — жизнь их главнокомандующего. Белый царь желает присоединить народ горячей крови, а не сеять новую волну вражды под почву последующих возможных повстаний.

Мы окружили их. Кажется, любому псу понятно, что нет выхода иного, чем сдаться. Но, не даром черкесы считались неукротимыми…. Они моментально обнажили клинки…

— Сдавайтесь, на милость императора. И сохраните свою жизнь и жизнь ваших воинов! — Победно озвучил командир, чем спровоцировал рычащий жуткий рев Динара Кэмаля. Это было начало резни… Выдохнул, посмотрев устало в небо. "Прости меня, Господи… Прости".

***************

Ружье в ближнем бою бесполезно. Висит за спиной, пока краем кителя утирал длинный, заточенный кинжал. Я никогда не рубил от души. Только самые жадные до крови погибали от моей руки. Остальных старался оглушить. До окончания боя, придя в себя и обнаружив свергнутого главного, они, как правило, сами переосмысливали решение и принимали нашу сторону. Так и сейчас… Одного отключил. Второго.

— Ааааааа… — Послышался за спиной звенящий верезг, и я резко обернулся на его оглушающее звучание. Владимир… Чёрт! Только тебя не хватало!

Его зажал адыгеец в подножье горы. С ноги оттолкнул от себя одного из нападавших, и рванул к нему на помощь. Если бы не его отец… Если бы не обещание, что я дал. Если бы ни Андрей Николаевич, все жители имения и Злата… Бросить бы ублюдка на произвол судьбы! Однако… Я рьяно бросаюсь вперёд него. Прикрываю собой. И сабля кавказца приходится мне по ноге… Закусил губу до крови, чтобы не кричать. Позади просвистела пуля. Она пришлась прямо в голову черкесу, прорубившему кость под коленом. Инцидент… Как некто пожертвовал собой ради собрата, отвлек Кэмаля. И командир сумел подкрасться сзади.

*****************

Неделю… Неделю я корчился, не покидая палатку. Рану прижгли, но она все равно гноилась. Женя, имея отца лекаря, и элементарные навыки медицины, осматривал меня… И грустно качал головой каждый раз, как выходил… Я молчал на это. А что говорить? Он ведь тоже не Бог всевышний, чтобы знать наперед — смогу я ходить или нет. А сам я верил…. Смогу! Смогу, чёрт побери, чего бы мне это не стоило. Но, как-то интерес сумел преобладать… И я спросил

— Ты ничего не говоришь мне, лишь смотришь с сочувствием. — Вопросительно посмотрел на товарища, и тот потупил взгляд. Затем зыркнул из-под лоба…

— Дурень! Ты Чертов болван, Дима! — Вскипел он, злостно сузив глаза. — Сдался тебе этот сопляк трусливый?! На кой?! Мало того, что не давал нашим парням научить его уму-разуму… Так и теперь сам! Из-за него!

— Что? — Оборвал Женьку, и заметил, что тот вот вот заплачет. — Что со мной будет?

Молчит… А я, кажется, и без слов все понял.

— Завтра к полудню прибудет повозка. Вас с уродцем отвезут домой. Ты по травме служить уже не сможешь. А его важный папенька велел без надзора няньки не оставлять. Вот только… Он вернётся, как ни в чем не бывало. А ты… Возможно, больше не сможешь ходить.

**************

Неделя дороги… Неделя молчания. Как и хотел, возвращаюсь на родину с почестями и признанием. Но, нет на сердце радости… И той веры, безоговорочной веры в хорошее, не хватает. Смотрю в окно. Снег идёт… По приезду в столицу в глазах запестрило предверием праздника. Проезжали мимо площади. Той самой площади, где я увидел ее впервые. Та же ярмарка. Та же радостная суета детворы. Ёлка красуется. Огни рождественские. Недовольная физиономия моего спутника, благо, раздражает одним только видом. За весь путь словом не обмолвились. Возможно, возраст сказывается… Что твердить о взаимной ненависти? Суть то и так понятна. Благодарности я от него и не ждал. Да она мне и не поможет.

В голове бреньчит мелодия шарманки… Веселая песенка о том, как зайка новый год встречает. Вот уж и виднеет крыша нашего поместья. Считанные минуты остались. Тело трясет. И не повозка в этом виновата. Обхватил руками колени и переместил ноги ближе. Теперь иначе их не двинуть. Сглотнул… И стоило ли возвращаться? Не лучше было бы героем погибнуть, чем калекой вернуться? Размышляя, не заметил как подъехали. Остановились. Стекло изрисовал мороз и вид казался размытым. Слышу шаги. Открылась дверца с обратной стороны, и поседевший за пять лет моего отсутствия Арсений Петрович радостно всплеснул в ладоши. — Парень! Это ты! — Заулыбался во всю и загорлал во весь голос — Сюда беги, Златушка! Ты вроде чувствовала! Надо же, как вовремя на прогулку вышла! — Пальцы похолодели… Я никак не был готов… К такому нельзя быть готовым! И счастье… И мерзость от самого себя… На что ей сдался калекой?!