Парадигматик
Шрифт:
– Ну, так если встретите, пожелайте ему от меня доброго здоровья и успехов. А я уже пойду сейчас домой, а то припозднился. Тетушка заждалась, наверное. Старая совсем стала, беспомощная. Она любит, когда я ей читаю вслух… Так передайте ему, если встретите, хорошо?
– Конечно, передам. Счастливо!
– До свидания, увидимся еще, – и леший поковылял себе дальше, опираясь на две свои палки.
Вывих
Я отправился посмотреть на «мастерскую» лешего и без труда нашел ее: светлая гора опилок вокруг бревна была хорошо заметна
Только я собрался переместиться от поросенка к белке и рассмотреть ее так же досконально, как услышал хлопок и крик, потом стоны и матерщину.
Я сразу побежал через чащобу на крики и скоро выскочил на тропинку, бугрящуюся от многолетних древесных корней. У ствола большого дуба катался по листве, держась за ногу, крепкий коротко стриженный мужчина средних лет, а по тропинке быстро убегали отсюда два пацана лет тринадцати.
Мужчина вдруг расцепил руки, отпустив ногу, уперся ими в землю и начал вставать. Поднявшись, он сразу же побежал, первые пару секунд он даже бежал нормально, но затем стал сильно припадать на правую ногу и прыжков через пять вскрикнул, упал и теперь неподвижно и молча лежал, держась за ногу.
Я подошел к нему, спросив: «Что с вами? Чем вам помочь?», и отметил про себя, что у мужчины лицо приобрело пепельно-серый цвет и что он часто и неглубоко дышит. Ему, видимо, было очень больно.
Я сел рядом с ним и стал ждать, пока вспышка боли пройдет, и он сможет разговаривать. Когда наконец он огляделся по сторонам и посмотрел на меня осмысленным взглядом, я повторил свой вопрос:
– Что с вами случилось? Чем вам помочь?
– Ничем, – просипел он. – Мне нужно тренироваться, нужно бежать. Я сильный. Сейчас я приду в себя, встану и побегу.
Попытавшись встать, он взвизгнул и упал. Крупные капли пота выступили на лбу.
– Куда вам бежать? Подождите пока. У вас, возможно болевой шок. Что случилось?
– Я бежал, – стал перечислять он. – Меня остановил один старик, и я потерял пару минут; если бы не он, ничего не случилось бы! Я побежал дальше, выбежал на эту дорожку. Здесь два ребенка взрывали, кажется, питарды. Хлопнуло где-то у самого уха, я рефлекторно дернулся в сторону, зацепился за корень и упал. Что-то хрустнуло в ноге, очень больно… – он помолчал и как-то невнятно добавил: – извините, я не смогу долго разговаривать с вами, мне нужно бежать дальше, я должен тренироваться.
– Значит так, вы уже попытались бежать и усугубили свой перелом, а у вас скорее всего перелом или, в лучшем случае вывих сустава. Тренировку на сегодня придется закончить. Мы поступим так: я сейчас вызову скорую помощь, а пока будем дожидаться, мы с вами поговорим.
– Вы что не понимаете? – в бешенстве закричал он, однако проглатывая окончания слов. – Я долж тренировац! Долж!
– Успокойтесь и послушайте. Вам в любом случае придется забыть о тренировках месяца
– Как? – он ошарашено выпучил на меня глаза. – Нет, не может быть! Почему я должен вам верить?
– Я сам занимался бегом два года в юности, правда бегал в другом парке, в Тимирязеском, и кое-что читал о беге, между прочим, а не так как вы: от балды, побежали, и чем больше, тем лучше! Так что придется поверить. Четыре месяца без бега вам гарантировано.
– Нет! Нет! – закричал он, и губы его стремительно побледнели.
Пока он справлялся со своим шоком, я вызвал скорую помощь, дав инструкцию приехать в тупик 9-й Парковой, где она упирается в Измайловский парк и сказав, что там их встречу и отведу к пострадавшему.
– Санитары, я думаю, будут здесь в течение сорока минут. Минут через двадцать мне придется вас оставить, чтобы привести их сюда. А пока нам есть, о чем поговорить. Дело в том, что я вижу во всей этой истории не только перелом или, если очень повезет, вывих ноги, но и еще один, гораздо более давний и глубокий вывих. О нем-то вам и придется со мной поговорить, потому что убежать от этого разговора вы теперь не сможете.
Он молчал, вцепившись в свою ногу и водил глазами, будто искал кого-то, кто сможет спасти его от разговора со мной.
– Итак, вы говорите, что все случилось из-за старика, с которым вы разговаривали недолго, так? Это не тот ли старик, который вырезает фигурки из дерева?
– Да! Да! Именно он. Это из-за него. Если бы я не остановился, я бы пробежал здесь до взрыва петарды и не упал бы.
– То есть, вы хотите сказать, что разговаривали с ним буквально только что, несколько минут назад?
– Ну да.
– Он спрашивал вас, сколько времени?
– Да, я из-за этого и остановился… А вы откуда все это знаете? Кто вы? Что происходит вообще, я не пойму.
– Я разговаривал с ним тому назад минут тридцать и он мне рассказывал про вас. Скажите, сколько времени было на ваших часах, когда он спросил у вас время.
– Нисколько. У меня сломались часы и показывали какую-то чушь, какие-то бессмысленные символы. И я еще очень расстроился тогда: ведь это значит, что не получится засечь в точности, сколько я бегал сегодня.
– Учтите, символы не бывают бессмысленными никогда. Сегодняшний случай очень хорошо вам это показывает. А теперь послушайте внимательно. Я должен сказать вам очень важную вещь: вы не думали о том, что попали в эту переделку не потому, что остановились поговорить со стариком, а потому что слишком поспешно убежали от него.
– Нет… – он очень удивился, даже отпустил свою сломанную ногу. – А ведь этот хромоногий, на костылях, предлагал мне остаться. Только я подумал, что мне ведь надо тренироваться, да к тому же чего разговаривать с хромоногим-то?
– Однако они бывают очень проницательны, эти хромоногие и подобные им. В этом вы еще убедитесь, когда начнете играть в шахматы. А пока ответьте на…
– Здравствуйте еще раз. Оставайтесь рядом с ним, а я приведу санитаров, – раздался бархатистый голос у меня над ухом. Я вздрогнул от удивления и обернулся: рядом стоял леший, опираясь на две свои палки.