Шрифт:
Василий Гавриленко
Теплая Птица (Paradisus)
роман
И сама та душа, что, пылая, ждала,
Треволненьям отдаться спеша,-
И враждой и любовью она изошла,
И сгорела она, та душа.
…
Не стучись
Тщетным стоном себя не томи:
Ты не встретишь участья у бедных зверей,
Называвшихся прежде людьми.
А. Блок
Вместо предисловия
Надпись на стене одного из КТСМ
«Путь – это просто шаги. Вперед или назад. Если ты шагаешь вперед, тебя ждут
открытия, и вряд ли они будут приятными.
Так почему не идти назад, по знакомому пути?
В любом случае, выбирать тебе. И тебе шагать».
Часть первая
ДВА АНДРЕЯ
1
ПОСЛЕДНИЙ ПОЕЗД
Ветви деревьев тянулись друг к другу, сцеплялись, образуя тоннель, из
которого должен был появиться Поезд.
На Поляне нас собралось шестеро.
Впрочем, «нас» - это сильно сказано. Я прежде не встречал никого из этих
людей, да и уверенности в том, что передо мною люди, не было.
Прислонившись спиной к покрытому мхом дереву, я сидел на толстом слое
прелой листвы и наблюдал.
Крепкий игрок в рваной кофте, определенно, опасен.
Остальные - семечки. При условии, что они не атакуют вместе… А Джунгли
полны одиночек.
Этот ли, тощий и желтый, - мне соперник? Я в одно мгновение вонзил бы в
него заточку… Или тот, что нервно курит самокрутку из кленовых листьев?
Ну, самок в расчет не беру, тем более что одна из них, - старуха, с лицом,
словно печеная картофелина. На что только рассчитывает на Поляне со своими
тонкими, как ветки, руками?
Вторая самка молодая и, должно быть, сильная, с копной ярко-рыжих
волос… Но и ей едва ли что-то светит.
Похоже, верзила в кофте оценил возможности собравшихся на Поляне
примерно так же, как я, то есть своим главным конкурентом он назначил меня.
Ишь, как смотрит! Изучает, сволочь.
– Слышь, долго еще?
Желтый игрок уставился на меня. На Полянах не принято разговаривать,
но этот калека, видать, не в курсе, - ничего, прозреет, когда заточка пронзит ему
глотку…
– Понятия не имею.
Желтый скрипнул зубами. Отвернулся.
Разумеется, я знаю, когда из тоннеля вынырнет голова Поезда, но сказать
во всеуслышание – быть дураком.
Мертвые листья кружатся в воздухе - прощальные письма. Кому-то
придется их читать. Уж, конечно, не мне.
Серый курильщик принялся ловить листья, чтобы снова свернуть себе
косяк.
Солнечный луч медленно начертил «ПОРА» на земле у моих ног, и я
поднялся - пришло время облегчиться, тем самым получив дополнительный
козырь.
Мне доводилось видеть игроков, опорожнявшихся прямо на Поляне у всех
на виду. Это их право, ведь речь идет о Последнем Поезде, и здесь не до
цацканья.
Но я за этим делом всегда ухожу в лес.
Запах прели щекочет ноздри; здесь надо быть начеку - в любой момент из-
за дерева может выскочить тварь.
Вот удобная ложбинка. Я сбежал вниз, скользя по мягкой глине, и, спустив
штаны, присел на корточки.
– А-а-а!
От сильного толчка в спину я растянулся на дне ложбинки.
Кривая заточка вонзилась в землю возле моей головы. Я откатился в
сторону и вскочил на ноги, одной рукой выхватывая из нагрудных ножен заточку, а
другой - натягивая штаны. Не дал посрать, сучий потрох.
Верзила наступал, хрипло дыша, сверля меня красными глазами. Силен,
как бык, но неповоротлив и медлителен.
Я поиграл в воздухе заточкой перед его носом и ухмыльнулся - даже здесь,
в лесу, она блестела. Недаром точил клинок белым камнем и натирал песком.
Моя полуулыбка произвела на верзилу впечатление - он вскипел от ярости.
В таком состоянии этот олух едва ли на многое способен - я уложу его, как
котенка…
Он прыгнул.
Широкое лезвие полоснуло по руке, я вскрикнул и несколько раз - снизу, в
живот и меж ребер, вонзил в верзилу заточку.
Он упал ничком в черные листья и, содрогнувшись, замер.
Я вытер лезвие об его кофту и спрятал в ножны.
Нужно идти на Поляну и ждать Поезд… Но, черт побери, как саднит рука. Я