Парадокс Prada
Шрифт:
Теперь он снова смотрит на меня, и я узнаю человека, в котором несколько последних лет видела отца.
— Конечно.
В любом случае, мысль о фиксированном расписании съемок меня не слишком вдохновляет. Вроде как стрелять по сидящим в бочке уткам.
— Иди ко мне, — говорит он, протягивая руки.
Я подхожу, вдыхая аромат его сигарет. Довольно скверная привычка для помешанного на здоровом образе жизни Лос-Анджелеса, но Тобайаса никогда не интересовало мнение народных масс. Он заключает меня в свои медвежьи объятия, потом
— Я не успела прочитать твою записку, — как бы между прочим говорю я, пытаясь выяснить правду. — Впрочем, теперь можно не торопиться.
Я лелею надежду, что он посоветует мне сходить на сайт в другое время. Скажет, что нам некуда торопиться. Однако Тобайас с недоумением смотрит на меня, подтверждая самые худшие опасения: он не посылал мне ни записки, ни шоколада с клубникой.
— Какую такую записку? — спрашивает он.
Я выдавливаю из себя смешок. А потом, прежде чем он успевает пристать ко мне с вопросами — Тобайас всегда вцепляется мертвой хваткой, если хочет что-то узнать, — небрежно машу рукой, словно отбрасывая все сомнения прочь.
— Я такая дурочка. Кто-то прислал мне шоколад и записку. И хотя Блейк что-то говорил о подарке, я почему-то решила, что записка от тебя. Ну, ты знаешь. Замечания по роли, что-то в таком роде.
— Никаких замечаний, — говорит Тобайас. — Ты великолепна.
— Спасибо.
— И еще я хотел поговорить с тобой о Блейке. Он по-настоящему влюблен в тебя, — продолжает Тобайас. — Как там ваши отношения?
Я пожимаю плечами, не уверенная, что есть о чем говорить.
— Я рад, что ты с ним. Он хороший парень, Деви.
Я и сама это знаю, но мне уже надоело, что в последнее время все мои друзья твердят одно и то же.
Тобайас ждет ответа, потом укоризненно смотрит на меня.
— В любом случае завтра у вас выходной. И хотя я сказал, что хочу, чтобы ты не высовывалась, будет лучше, если ты не будешь высовываться вместе с Блейком. Вокруг фильма достаточно скандалов и без вашего разрыва.
— Верно. Я постараюсь сделать так, как ты хочешь, Тоби.
— Я хочу, чтобы ты была осторожной, — говорит он и целует меня в лоб.
— Я постараюсь, — обещаю я, что вовсе не является преувеличением.
— Вернусь через неделю. Вероятно, тогда и возобновим съемки.
— Хорошо, — говорю я, глядя, как он возвращается к группе полицейских, стоящих возле желтой ленты.
Я обхватываю себя руками, хотя мне достаточно сделать всего несколько шагов, чтобы оказаться в объятиях Блейка.
Тобайас хочет, чтобы я вернулась на съемочную площадку через неделю. Одна короткая неделя. Я думаю о записке, вложенной в шоколад, и об адресе сайта, на который поленилась сходить. Интересно, что меня там ждет?
Одна неделя.
Остается надеяться, что через неделю я буду жива.
ГЛАВА 29
Я держалась, пока мы оставались в Бербанке, но когда мы возвращаемся в Беверли-Хиллз, я начинаю рыдать. Я плачу о Мак и обо всем, что она потеряла. И еще я плачу о себе. Мне страшно, что скоро я присоединюсь к ней. Уж не знаю, эгоизм это или нет, но мне все равно. Мне необходимо выплакаться, и я плачу на груди у Энди, который похлопывает меня по спине и уговаривает успокоиться.
Мы уже сворачиваем на мою улицу, когда мне удается взять себя в руки настолько, что я способна говорить деле. Точнее, когда удается притвориться, что я успокоилась. Я ведь актриса, вы не забыли? Шоу должно продолжаться.
— Скажите мне правду, — говорю я. — Ее убили из-за игры?
— Ты уже задавала этот вопрос, — отвечает Блейк.
— А теперь я задаю его, когда рядом нет полицейских и половины населения Бербанка.
— Нет, — возражает Блейк. — Это против правил. Какое она имеет отношение к происходящему?
Я не отвечаю на этот риторический вопрос. Мой взгляд обращается к Энди.
— А что думаешь ты?
— Проклятье, связь, конечно, есть. Таких случайностей просто не бывает.
И Энди бросает на Блейка взгляд, который должен показать, что он считает Блейка полнейшим идиотом. Мне ужасно хочется развести их по разным углам ринга.
— Но какая связь? — не отступаю я. — Какое отношение могла иметь Мак к игре? Я ведь не обращалась к ней за помощью.
— Все это часть правил, — говорит Энди. — Ты обратилась за помощью к постороннему, а это всегда риск.
— Да, но разве в такой ситуации риску может подвергнуться любой человек? И о какой помощи ты говоришь?
Энди ничего не отвечает — он лишь смотрит в затылок Блейка.
— Неужели ты полагаешь, что ведущему игру известно, что Блейк в ней участвует? Что он нам позвонил? Что он помогает?
— Да, — жестко отвечает Энди. — Я уверен. Ты не понимаешь, насколько все серьезно. Игра уже несколько лет идет в реальном мире, но никому не удалось ее прекратить. К борьбе с ее организаторами привлечено ФБР, а у Мел такие возможности, какие тебе и не снились. Однако игра продолжается. Информация, подсказки, факты. Это поражает, восхищает и ужасает. Но больше всего поражает то, что у ведущего игру безграничный доступ к информации. Ты не должна об этом забывать, Деви. Ты обязана выжечь это в своем мозгу каленым железом.
Я вздрагиваю, но киваю, чувствуя себя наказанной.
— И все же я не понимаю. Зачем убивать Мак? Ведь правила были нарушены, когда я поговорила с Блейком, верно? Тогда почему бы…
Я не могу закончить эту мысль.
— Почему бы не убить Блейка? — спокойно договаривает за меня Энди.
— Он не может меня убить, — заявляет с переднего сиденья Блейк.
Я с трудом выдавливаю из себя улыбку, все более убеждаясь в том, что мне не следовало вовлекать Блейка.
— Ты неуязвим? Как удачно для меня.