Парадокс Prada
Шрифт:
— Не кадриль, — уточняет Энди, — а до-си-до.
Он встает. Похоже, мы готовы.
Однако я не шевелюсь.
— Объясни, пожалуйста.
— В кадрили есть такое движение, когда нужно обойти вокруг партнера, помнишь? Вот что он имел в виду, — добавляет Энди, указывая на Блейка.
— Черт возьми, Энди, — восклицает Блейк. — Ты молодец.
— Подождите, мальчики. Я все равно не понимаю про до-си-до.
— Карусель движется по кругу, — объясняет Энди.
— Ну ничего себе, — говорю я, хватаю новую сумку «Прада» и засовываю
ГЛАВА 39
Пирс Санта-Моника — это знаменитое место паломничества туристов.
И я его люблю.
Здесь царит атмосфера карнавала: уличные торговцы предлагают свои товары по всей длине широкого деревянного пирса, рядом расположен парк аттракционов с «американскими горками» и «чертовым колесом».
Мы с Блейком побывали там во время нашего первого свидания, я потащила его туда, чтобы показать место, которое любила в детстве.
Сегодня мы приехали сюда при куда менее благоприятных обстоятельствах.
Нам везет: мы оказываемся возле стойки портье как раз в тот момент, когда прибывает наша одежда и телефоны. Мы быстро переодеваемся в туалетах, садимся в машину и едем к побережью.
Блейк паркует машину на улице, я засовываю новый телефон в задний карман, а сумку и компьютер оставляю в багажнике «бьюика». Однажды я уже поцарапала сумку и больше не собираюсь рисковать своей малышкой. Нам приходится немного пройти назад, потом мы сворачиваем на аллею, ведущую к океану, и шагаем по дорожке к пирсу.
Мы останавливаемся перед входом на пирс, над которым висит плакат:
САНТА-МОНИКА
ЯХТЫ
СПОРТИВНОЕ РЫБОЛОВСТВО
ЛОДКИ
КАФЕ
Вам бы здесь понравилось.
— Куда? — спрашивает Энди.
— Карусель вон там, — говорю я, показывая на желтоватое здание, в котором действительно находится настоящая старая добрая карусель.
Кто-то рассказал мне, что это одна из немногих уцелевших деревянных каруселей в мире, которую построили в начале двадцатого века. Романтическая тень ушедшего века. Я всегда захожу на карусель, когда приезжаю сюда.
К счастью, желтоватое здание находится в начале пирса. Повсюду полно народа, но парк развлечений расположен у входа на пирс, который дальше превращается в традиционный деревянный настил, уходящий в воду. Здесь также есть ресторан, повсюду туристы и рыбаки. И уличные торговцы.
Мы сразу оказываемся в толпе, меня толкают со всех сторон. Блейк берет меня за руку, и мы пробираемся к карусели. Я всматриваюсь в лица людей, стараясь определить, нет ли рядом подозрительных типов, но вокруг слишком много народу. Я хочу предложить Блейку поторопиться, и тут до меня долетают обрывки разговора двух мальчишек.
— Вряд ли это настоящая пушка.
— Болван! Ложись на землю!
Охваченная ужасом, я поворачиваюсь и замечаю в толпе лицо, которое не видела несколько лет, — Янус.
Я ничего не могу с собой поделать и застываю на месте. А потом кричу.
ГЛАВА 40
— Проклятье, Блейк, у тебя кончается время. Вперед!
Мы продираемся сквозь толпу, мужчины поддерживают меня с двух сторон, как подставка книгу. Энди затащил меня в толпу туристов, как только я начала кричать, и сейчас вокруг нас царит хаос.
— Деви! — вопит Блейк.
— Иди! — верещу я, как только мы начинаем пробираться сквозь толпу. — Иди вперед, со мной все будет в порядке.
У меня самой такой уверенности нет, но если Блейк не доберется до противоядия, ему точно конец. А Янус не пойдет за ним на карусель. Он хочет только одного — убить меня.
От этой мысли мой шаг становится более пружинистым.
— Делай, что она говорит, — кричит Энди, продолжая крепко держать меня за руку. — Я остаюсь с ней.
Энди продолжает продираться сквозь толпу, грубо отталкивая оказавшихся на нашем пути людей и сбивая с ног мальчишек на роликовых коньках и скейтбордах. Люди кричат и ругаются, но никто не пытается нас остановить.
Я рискую и оглядываюсь, надеясь, что Янус отстал.
Но нет, я вижу, как он поднимает пистолет, не обращая внимания на невинных людей, окружающих нас со всех сторон.
Раздается дружный вопль, и большая часть толпы бросается на землю.
Мы не можем позволить себе такой роскоши и бежим дальше.
Мы мчимся по пирсу, выписывая зигзаги, рассчитывая, что это помешает Янусу сделать точный выстрел.
Туристы вокруг нас падают на землю или отскакивают в сторону. Уличные актеры отступают к самому краю пирса. Вдалеке я слышу сладостный вой полицейской сирены.
Однако полиция еще слишком далеко.
Справа от нас я замечаю мима, знававшего лучшие дни. Рядом с ним стоит чемоданчик, полный шариков и прочего реквизита. Энди тянет меня к нему, переворачивает чемоданчик — и шарики (наверное, миллион) катятся по деревянному настилу пирса.
Однако это не останавливает мерзавца, и я кричу, когда пуля пролетает мимо моего уха и попадает в деревянный поручень на краю пирса.
— Прыгай! — кричит Энди.
Мы перебегаем на другую сторону, стараясь держаться как можно дальше от нашего преследователя, и, хотя мне хочется мчаться дальше не останавливаясь, я замираю на месте и смотрю на Энди.
— Куда?
Он показывает в сторону и вниз. Мы рядом с рестораном, расположенным в самом конце пирса, а значит, здесь довольно глубоко. И все же…
— Проклятье, Деви, давай!
Я перекидываю ноги через перила, делаю глубокий вдох и прыгаю.
Вода в Тихом океане никогда не бывает теплой, даже летом, и холод жалит меня множеством ледяных стрел. Я с головой ухожу вниз, джинсы и туфли тянут меня на дно. Светит солнце, но у меня перед глазами лишь зеленоватый туман. Вода мутная и грязная, и я ничего не вижу.