Парадоксальные люди
Шрифт:
Темная комната медленно вращалась и вращалась. Она больше не могла шевелить губами, но могла поднять глаза и посмотреть на крошечный трупик долгопята. С огромным усилием она привела в порядок свою последнюю ясную мысль:
— «Бедный Хейз-Гонт. Бедное крошечное животное Хейз-Гонт. Подумать только, что ты всегда хотел покончить со мной.
Мгновение спустя комната испарилась.
22 Тойнби двадцать два
Вожак, серый, седой, с холодными глазами, остановился и понюхал воздух, поднимающийся вверх по долине. Старый неандерталец учуял запах оленьей крови в нескольких сотнях ярдов ниже по течению, а также еще один незнакомый запах, похожий, но не похожий на зловонную смесь грязи, пота и навоза, характерную для его собственной группы.
Он повернулся к своей маленькой группе и потряс копьем с кремневым наконечником, показывая, что наткнулся на след. Остальные мужчины подняли свои копья, показывая, что они все поняли и, молча, последуют за ними. Женщины исчезли в редком кустарнике на склоне долины.
Мужчины двинулись по оленьей тропе вниз по оврагу и через несколько минут увидели сквозь чащу старого самца эоантропа, трех самок разного возраста и двух детей, которые лежали, свернувшись калачиком, под валом веток и обломков, нависавших над берегом оврага.
Кровь все еще медленно сочилась из наполовину съеденной оленьей туши, лежавшей под головой старика.
Какое-то шестое чувство предупредило эоантропа об опасности. Он встряхнул свое пятисотфунтовое тело и, рыча, присел на корточки над оленем, ища близорукими глазами непрошеных гостей. Женщины и дети стремительно укрылись за ним со смешанным чувством страха и любопытства.
— Все люди братья! — закричал стареющий неандерталец. — Мы пришли с миром и мы голодны.
Он отбросил копье и поднял обе руки ладонями вверх.
Эоантроп нервно сжал кулаки и неуверенно покосился на непрошеных гостей. Он прорычал команду своему маленькому семейству, и они, словно тени, растаяли на краю канавы. И, бросив последнее проклятие в адрес захватчиков, старый самец сам взбежал на холм.
Охотники наблюдали, как группа исчезла, а затем двое из них подбежали к туше оленя с обнаженными кремневыми ножами. Бесшумными умелыми ударами они отрезали заднюю часть животного, а затем вопросительно посмотрели на старого вожака.
— Больше не берите, — предупредил он. — Оленей здесь может быть мало, и они могут вернуться или остаться голодными. Он не мог знать, что гены его отцов были генетически перепроектированы невообразимым титаническим интеллектом, в результате чего коллоидные ткани в его лобных долях мозга были тонко изменены. И он не мог ни предвидеть, ни представить себе встречу своих собственных потомков в далеком будущем с их кроманьонскими кузенами, высокими людьми, которые перейдут из Африки через сухопутный мост Сицилия-Италия.
Он никак не мог знать, что так же, как он пощадил звероподобного эоантропа, так и он, неандерталец, будет пощажен кроманьонцем. И он никак не мог знать, что, протянув открытую ладонь вместо брошенного копья, он изменил судьбу всего грядущего человечества. Или, что он уничтожил, предотвратив последовательность событий, приведших к его образованию, тот самый разум, который произвел эту чудесную перемену в изначальном разуме.
Ибо существо, когда-то известное как Мьюр-Алар, воссоединилось с Кейрис в последней вечности, даже когда резкие голосовые связки неандертальца сформировали крик, который возвестит о возможном распространении Тойнби Двадцать-два по всей Вселенной:
— Все люди-братья!
Конец