Парадоксальные мемуары гетмана Скоропадского

Парадоксальные м емуары гетмана Скоропадского

1. Почему мемуары бывшего гетмана Украины написаны с пророссийских позиций

Воспоминания генерал-лейтенанта российской армии Павла Петровича Скоропадского, который в 1918 году был гетманом Украинской державы вышли в конце 2016 года в киевском издательстве "Наш формат". Формат этого издания своеобразен. Мемуары напечатаны на русском языке, на котором они и написаны. Обложка и многочисленные комментарии на украинском.

Надо сказать, что такой формат полностью соответствует, как личности Скоропадского,

так и сути его мемуаров. Ведь Павел Петрович, став во главе Украинской державы, полугосударственного образования под немецкой оккупацией, не умел говорить на украинском языке. Хотя в его государстве украинский язык насаждался. Может не так агрессивно, как при Украинской народной республике, которую на время упразднил гетман, но насаждался. А Скоропадский, судя по его же воспоминаниям впервые в жизни подписался на украинском языке только накануне переворота, сделавшего его главой тогдашней Украины.

То же касается и смысла мемуаров. Дело в том, что воспоминания свои Павел Петрович писал сразу же после отставки с поста гетмана 14 декабря 1918, в самом начале своей эмиграции. Начал он их 5 января 1919, а закончил в начале мая того же года. В это время казалось, что белые выигрывают гражданскую войну. Казалось, что падение советской власти неизбежно. Деникин наступал с юга. Колчак с востока. А на севере готовилось наступление, которое вскоре возглавит Юденич. Поэтому Скоропадский хотел стать милым сердцу белого офицерства и его мемуары - попытка оправдаться в глазах сторонников единой и неделимой России за свой сепаратизм по отношению к ней. Хотелось и оправдаться за своё служение немцам, с которыми незадолго до этого он сражался в качестве командира корпуса царской армии. Тем более, что немцы незадолго до этого проиграли войну Антанте, которая покровительствовала белогвардейцам.

Но, главное, что Скоропадский был выходцем из офицерской касты Российской империи. И в эмиграции хотел примкнуть к своим бывшим товарищам, стать частью их среды, тем более, что в то время казалось неизбежным, что они возьмут власть в России.

Если заглянуть в будущее, то с изданием мемуаров в ближайшее время после их написания не сложилось. Белые были разбиты на всех фронтах и несомненно утратили в глазах такого явного приспособленца, как Скоропадский, часть былого блеска. И ему уже не очень хотелось с ними заигрывать. Но самое главное, к бывшему гетману большинство белых офицеров относились, как к изменнику идеи "единой и неделимой России", хотя он в конце своего гетманства заявлял о том, что он федералист и не мыслит Украину отдельной, что он за Российскую Федерацию, частью которой будет Украина. И грамоту даже издал соответствующую. Но всем было ясно, что грамота гетмана вынужденная, издана она после разгрома его покровителей немцев, с целью подольститься к Антанте и Деникину. И как назло, по техническим причинам, не вышли мемуары Скоропадского, где он оправдывается за своё заигрывание с украинскими националистами.

Поэтому остался бывший царский генерал П.П. Скоропадский в эмиграции в гордом одиночестве. Несомненно, его мемуары бы вышли позже, несомненно, что он мог бы найти подход к другим русским эмигрантским кругам, как это сделал генерал Краснов, коллега Скоропадского по служению немцам. Да и один из главных руководителей белой эмиграции председатель РОВС (Русского общевоинского союза) барон Врангель был бывшим подчинённым и хорошим знакомым Скоропадского. В общем, перспективы у него были.

Тем более, по окончании гражданской войны была повальная мода на мемуары бывших руководителей, да и простых участников белого движения. В эмиграции у них появилось свободное время, было желание оправдаться за поражение, свести счёты с соперниками, да и лишние деньги не помешают. В 1920-е мемуары белогвардейцев широко издавали не только на Западе, но и в Советском Союзе. Правда там добавляли соответствующее идеологически выверенное предисловие, но мемуары печатали практически без купюр. Так, что гетман мог бы в тех условиях напечататься без особого труда, прояви он определённую настойчивость.

Но Павел Петрович такой настойчивости не проявил и на это было отдельная причина.

Некоторые эмигрантские круги украинских националистов во главе с историком, бывшим послом гетманской Украины в Австрии В.К. Липинским, решили использовать бывшего гетмана, как своё знамя. Они разработали концепцию украинского консерватизма и противопоставили её петлюровской эмиграции, как правое

направление, левому. Всё-таки петлюровщина идейно зародилась в украинской Центральной Раде, которая была наполнена левыми украинскими националистами - социал-демократами и эсерами. Сам Скоропадский считал такое течение близким к большевизму и ненавидел его. Он разогнал Центральную Раду и проводил курс помещиков и капиталистов, при определённых корректировках с учётом текущего момента. Так как левое, если так можно выразится, крыло украинских националистов эмигрантов возглавлял свергнувший Скоропадского Петлюра, то Липинский со товарищи, не нашли ничего лучшего, чем обратиться к Скоропадскому с просьбой возглавить, правое, если так можно выразится, крыло украинской националистической эмиграции. После недолгих колебаний, Павел Петрович согласился. То есть совершил ещё один крутой мировоззренческий поворот. Его биографы пишут, что только здесь, в эмиграции, в начале 1920-х годов, бывший гетман Украинской державы наконец-то выучил украинский язык и перековался из русского офицера, в украинского националиста.

2. Путь долгого превращения

Проследим дрейф Скоропадского после февральской революции 1917 года. В начале 1917 он русский монархист, крупный помещик, флигель-адъютант императора Николая II, генерал-лейтенант русской армии, командир корпуса. Вот происходит февральская революция и русский помещик не имеющий никакого отношения к украинскому национальному движению начинает украинизировать свой корпус. То есть увольняет оттуда русских военнослужащих и заменяет их украинцами. Сам Павел Петрович в мемуарах пишет, что он был категорически против украинизации своего корпуса, но его заставил главнокомандующий Лавр Георгиевич Корнилов. Не пытается ли мемуарист свалить вину на покойного к тому времени Корнилова? Вряд ли. Дело в том, что русская армия после февральской революции теряла дисциплину и стремительно разваливалась. А полки состоящие из представителей национальных меньшинств бывшей Российской империи не были так напрямую затронуты общероссийскими делами, не были подвержены волне разливающихся по России бунтарских и революционных настроений. Хоть это разные вещи, но они часто идут рядом.

Можно сказать, что в связи с языковой и культурной изоляцией от общероссийских масс, солдаты национальных полков оказались более устойчивы к бунтарским настроениям. Поэтому сохранили дореволюционную дисциплину и боеспособность. Этим пользовались белые, когда опирались на штыки Туземной дивизии, сформированной из горцев, опирались на белочехов, готовили вторжение в Россию польских войск. Но этим пользовались и красные, когда опирались на формирования латышских стрелков. Как видим, не затронутые бунтарскими настроениями части служили, как Русской революции, так и Русской контрреволюции. Здесь одна из граней отличающих революцию от бунта. Хоть они часто идут параллельно, но это разные вещи. Однако, это не тема данной работы.

В связи с вышесказанным станет понятным желание главнокомандующего Л.Г. Корнилова, украинизировать корпус Скоропадского. При помощи украинизации Лавр Георгиевич, хотел сохранить боеспособность корпуса. Ведь Центральная Рада тогда претендовала лишь на автономную, состоящую из немногих губерний Украину в составе России. Свои сепаратистские настроения, члены Центральной Рады тогда ещё скрывали, а в большинстве даже и не имели таковых. Ошибка Корнилова была не только в том, что при возможном выходе Украины из состава России, украинизированный корпус будет служить Киеву, а не Петрограду или Москве. Ошибка его была ещё и в том, что украинцы не являются в языковом и культурном отношении столь изолированными от россиян, как жители Закавказья или Прибалтики. Поэтому украинизация корпуса Скоропадского не спасла его от потери дисциплины, что происходило и в соседних, не затронутых украинизацией корпусах.

А тут ещё подоспело восстание главнокомандующего Корнилова против Временного правительства. Сам Скоропадский в мемуарах очень негативно отнёсся к поступку главковерха. В своих воспоминаниях он вполне сочувствует идеям восстания, но пишет, что оно случилось не вовремя, мол благодаря мерам самого Корнилова обстановка в войсках только-только начала оздоровливатся, а восстание свело всё на нет. И главное, оно было совершенно неподготовленным. Исходя из того с какой быстротой было подавлено выступление Корнилова, можно согласиться с Павлом Петровичем.