Параллельные миры: pro et contra
Шрифт:
Просто тыкать пальцем в небо – Рутра не мог себе позволить, да и не хотел. Ему нужен был именно конкретный запрограммированный результат. Он безоговорочно для себя решил: если и использовать столь неординарную технологию, то уж с наиболее вероятным, предполагаемым результатом. Размышляя над этим, Рутра пришел к вроде бы простому, как могло показаться на первый взгляд, но поразительному выводу: миссию должен был выполнить ребенок, причем не любой. У него все должно было соответствовать определенным критериям. Начиная от генов и заканчивая подсознанием… или, как говорил сам Рутра, мыслями, которые у него появятся в перспективе. Да, был возможный риск: ребенок мог не вернуться…
Передавая сознание с помощью влияния одной частицы на свою копию, можно было достигнуть главной цели – преодолеть большие расстояния. Ведь даже если вы полетите со скоростью света, то есть 300 000 километров в секунду, вы только по кругу нашу галактику будете проходить за 327 000 лет. Это если по одному внешнему кругу, а звезд в ней около 400 000 000 000 штук, кроме планет. До ближайшей галактики
Идея с ребенком возникла у Рутры именно из-за того, что после переноса сознания в далекие миры оставался риск его невозврата. Так вот, даже если это было бы временным сбоем в системе – ребенок бы вырос, а не постарел и умер. Хотя… смотря какой сбой. Отсюда повлиять на процессы «там» было практически невозможно. Невозможно было точно угадать, с чем столкнется человек. Возможно, мир был точной копией с минимальными отличиями, например, испытуемому там понравилось бы нечто такое, чего он на земле лишен. А возможно – и воздух, и солнце, и времена года… все было одинаковым, только обстоятельства, условия жизни иные. Может быть, там этот человек оказался бы в других взаимоотношениях с людьми, пошел бы в другую школу, занимался бы новой для себя профессией, история с любовью была бы удачной или неудачной. Ведь основная идея была в том, что эти миры, по сути, совершенно другими быть не могут. Это только в фантазиях они иные. А по идее – жизнь может родиться только в подобных условиях, как наши. Что касается отличий… отличия уже есть. Только посмотрите внимательно, насколько мы все разные. Все жители планеты. Поэтому ребенок был выбран по критерию риска: если произойдет что-то непредусмотренное в самой технологии или сбой в желании этого человека, то времени должно быть достаточно на изучение мира и подготовку испытуемого стать таким, каким хочется сформировать его. Ребенок мог вырасти, попутно обучаясь, получить в мозг информацию и создать подобную систему, а потом вернуться назад.
Занимаясь текущими делами, Рутра стал готовить проект: собирать материал, искать человека для эксперимента, «шлифовать» основную идею. Попутно у Рутры была масса дел по прошлой работе и теме. Забыть об этом он никак не мог. Шлейф обязанностей из прошлого за нами идет всю жизнь. Если даже мы хотим это бросить, то должны иметь силы и волю бросить то, что в нас уже не нуждается, иначе мы оставим и мораль, и совесть, будем сами брошенными.
Поначалу Рутра искал соответствующего ребенка, считая, что такой герой наиболее оптимально подойдет для длительного существования проекта, расширения временных границ. Но потом понял, что можно найти женщину, которая подарит миру совсем маленького человека, у которого вся жизнь впереди. Это было невероятно, поразительно для данного проекта, этой миссии. Может, это было рискованно и абсурдно, зато перспективно. Ребенок изначально не должен быть в миссии. Его должна родить сама исполнительница миссии! Это была некая эврика, но до элементарности простая. На это всего лишь нужно решиться.
Чтобы понять все это, Рутре потребовалось два месяца! Он рассмотрел много вариантов, исследовал тему вдоль и поперек, выдвигал и опровергал свои гипотезы, уже в параллельные реальности с соответствующей логикой полез, но все равно что-то было не так! Не клеилось у него одно с другим. Полный сюжет миссии никак не выстраивался. Сначала времени для осуществления проекта ему казалось много, потом мало. Время превратилось в главный фактор, критерий этой миссии, оно стало для Рутры вполне материальным.
Согласно технологии и задумке, можно было вычислить код разума человека, то есть то как мы думаем, преобразовать его, направить лучом в пространство к цели и воздействуя на молекулы сложить их в живую клетку, а после создать разумное существо. Затем, уже являясь источником его мысли, который Рутра называл исходным состоянием личности, настоящим Я, тем, чем мы себя бы осознавали, если были бы бестелесные, – внушить сделать то, что нужно. Ведь действие по созданию чего-либо, той же картины, скульптуры, написанию программы для компьютера, да хоть процесса зачатия, – это тоже преобразование мысли в действия. Это определенный набор воздействий одного на другое. Такое влияние на материю, преобразование в некое живое существо, форму жизни, в том числе и человека, он назвал «синтем». Ведь по сути – каждая отдельная единица кода ДНК неживая, а целиком – главная клетка жизни. Термин «синтем» он придумал сам, это означало синтезатор мысли, то, что рождало мысль из информации. Соответственно, сперва нужно было физиологически изменить ткань мыслительного аппарата, то есть мозга, потом дать информацию, то есть воздействовать на него, а затем уже из этой информации сложить мысль, которая впоследствии должна была стать маяком для исполнения задуманного чужими физическими действиями. Фактически эта технология позволяла создать из не обладающего интеллектом существа разумную личность и, практически вселясь
Пока вводились все новые и новые данные в машину, Рутра собирал материал, готовил миссию, усовершенствовал установку. У него от эйфории первого «полета» свербело внутри. Рутра хотел все организовать быстро… Так прошла еще четверть года. В итоге пришлось принять неординарное и в то же время самое, как казалось, целесообразное, логичное, хотя и рискованное решение: включить в программу того, чья личность еще не сформировалась. Наиболее правильным, как выдал искусственный интеллект из всего многообразия вариантов, было отправить в полет ребенка и в процессе адаптировать его к окружающей действительности. Это было нелегкое решение, которое многое меняло. Шквал эмоций в спорах был всего лишь сопутствующим элементом в океане страстей. Кто же удостоится этой чести? И главное – все ли готовы взять на себя ответственность за риск, которому будет подвергаться эта личность?
Каждый день Рутры начинался с закрепленной маски на лице, которая скрывала его озабоченность текущими делами и реальностью бытия. Он постоянно думал о ключевом звене своей концепции. Все вроде было верно, наконец-то был найден логичный и оптимальный вариант. Рутра даже думал, что кто-то ему вложил эту мысль, поэтому он и считает ее наиболее верной. Тогда Рутра решил использовать свою же методику, которую называл теорией «чистого разума», или «взгляд чужого», которая гласила: представь себя не человеком, не землянином, свободным от всех мыслей, понятий, эмоций, которые присущи жителям планеты. Только так можно трезво оценить человеческие поступки, логику решений.
Кружа вокруг своей идеи, Рутра раз за разом возвращался к этому, уже сформированному в сознании виртуальному астронавту-ребенку. Существовали параметры, с которыми приходилось считаться, и некоторые из них были судьбоносные. Ребенок – безусловно, наиболее подходящий вариант и с точки зрения временных границ, параметров времени. Несмотря на великие достижения человечества, даже если мы получим власть над всем – Солнцем, вселенной, смертью, – все равно время останется нам неподвластным. Великий уравнитель был безмолвен и равнодушен. Это было настолько правильное определение, что Рутра начал погружаться в смысл этих слов глубже и глубже. Он старался не поддаваться сентиментальностям и религиозным воззрениям. Пришлось признать, что только время для Рутры могло называться богом, одновременно не существуя как субстанция и при этом обладая абсолютной властью над всеми субстанциями.
Много раз Рутра считал, что уже все готово, можно начинать, но, снова и снова анализируя, приходил к выводу – чего-то не хватает. Он чувствовал это интуитивно. Не хватало некой музы, которая помогла сложить все в единую цепочку. Ребенок в роли маленького космонавта был логичен и не логичен одновременно. Такая грандиозно рискованная и гениальная идея стала бы сложностью и тогда, если речь шла бы об обычных полетах в космос в реальном теле человека. Аппарат «Вояджер-1», запущенный человеком, достиг пределов Солнечной системы за 35 лет. Для межпланетных полетов, если преодолеем радиацию, это будет актуальным в пределах Солнечной системы. А вот до ближайшей звезды лететь 40 000 лет. В этом случае мы даже на Земле не можем спрогнозировать события. Ребенок (или дети) должен вырасти в полете, набрать базу знаний и опыта, выполнить задание и вернуться здоровым, в здравом уме, даже если и старым. Полет к звездам, даже со сверхсветовой скоростью, занимает много времени для человека, жизнь которого во временном диапазоне – всего лишь мгновение для вечности. Световая скорость в 300 000 километров в секунду грандиозна для земных расстояний, но для землян, согласно формуле E=MC2, невозможна. Она вообще невозможна для материальных объектов. Только то, что не обладает массой, то есть свет, радиоволны, может перемещаться с такой скоростью. Даже если была бы скорость в десять раз больше скорости света – все равно для космических расстояний она мизерная. Представьте – миллиард лет. Даже если вы не в десять, а в сто тысяч раз быстрее скорости света полетите – и то вам никакой человеческой земной жизни не хватит, даже, возможно, жизни цивилизации.