Параметры риска
Шрифт:
Так они добрались до третьего лагеря на 7800, где встретили Ильинского и Чепчева. Бершов продолжал свои медицинские занятия. Уколы, сделанные вовремя, дали эффект: некоторые из почерневших пальцев светлели на глазах.
Два дня и ночь непрерывного бодрствования первой двойки требовали сна. И он пришел…
Вечером 5 мая Иванов с Ефимовым, вернувшись с вершины, готовились ночевать в пятом лагере. Кислорода у них было мало, и так же, как накануне, он кончился в три часа ночи… Поэтому они решили выйти на спуск пораньше.
Вечер 5 мая застал Иванова с Ефимовым в пятом лагере, а Валиева с Хрищатым в четвертом. В третьем лагеpe ночевали Ильинский и Чепчев плюс Мысловский, Балыбердин, Бершов и Туркевич, в первом лагере — тройка Хомутова. В базовом лагере с надеждой ждали своей очереди Шопин и Черный.
Итак, к 6 мая на вершине побывала двойка Балыбердин — Мысловский и четверка Иванова, хотя и порознь.
Была еще четверка Ерванда Ильинского, которая могла выйти на вершину в полном составе.
Все группы, кроме этой, алма-атинской- сборные. Под знаменем Ильинского собрались его ученики. Покорение этой четверкой Эвереста было бы для них не просто успехом, это был бы акт благодарности учителю, который, впрочем, ненамного старше подопечных.
Ильинский и Сергей Чепчев вышли из базового лагеря на день позже двойки Казбека Валиева и Валерия Хрищатого. К тому же Валиев и Хрищатый, как более подготовленные, должны были из третьего лагеря забросить необходимый для восхождения кислород в четвертый лагерь (8250) и снова вернуться в третий, чтобы, подождав Ильинского с Чепчевым, всем вместе отправиться на штурм. Однако события, происшедшие накануне, изменили планы.
Валиев и Хрищатый (который, кроме командной задачи, поставил себе личную — достичь вершины без кислорода) утром 6 мая отправились в последний лагерь, а Ильинский и Чепчев — в оставленный ими четвертый. Идея выхода на вершину всей четверкой стала проблематичной, как только оказалось, что Валиев с Хрищатым остались на ночлег в четвертом лагере. Ждать Ильинского и Чепчева на высоте 8250 — значит просто расходовать кислород Валиеву, поскольку Хрищатый поднимался без кислорода, и силы — обоим. К тому же в четвертом лагере была палатка на двоих.
Казбек с Валиевым из четвертого лагеря, попив чаю g Ефимовым, который не спеша спускался сверху, пропустив вперед Иванова, а Ефимов, наоборот, скорое снижение для доброго самочувствия считал противопоказанным.
Валиев с Хрищатым начали подъем вверх в предвершинный лагерь, а Ефимов двинулся за Ивановым вниз. Время уже было встретить Ильинского и Чепчева, которые должны были подниматься в оставленный только что четвертый лагерь.
В половине двенадцатого Иванов, спустившийся третий лагерь, застал там всех шестерых. То, что Мысловский, Балыбердин и провожающие их Бершов и Туркевич не сошли вниз, было вполне объяснимо. Первая нормальная для отдыха ночь могла затянуться. А вот задержка Ильинского с Чепчевым не очень понятна.
Туркевич, ночевавший с ними в одной палатке, приготовил завтрак, и Ильинский ушел на маршрут. В четырнадцать часов он связался с базой и сообщил, что дошел до шестой веревки и ждет Чепчева. Тот должен| был выйти через час, но все никак не мог собраться: сидел на рюкзаке и зашнуровывал ботинок.
Пришедший в третий лагерь Ефимов застал его той же позе, в которой видел его часа полтора назад Иванов. Кроме Чепчева, в третьем лагере на 7800 Ефимова поджидал пришедший в себя Балыбердин. Ефимов отдал Володе рюкзак, сказав:
— Ты уж извини, что половину камней пришлось высыпать.
— Спасибо, хоть что-то оставил, — улыбнулся Бэл.
В базовом лагере были обеспокоены заторможенным поведением Чепчева. Но, преодолев апатию (к счастью она оказалась не "горняшкой"), он постепенно разошелся и за несколько веревок до конца пути догнал Эрика Ильинского. В четвертый лагерь на высоту 8250 они поднялись одновременно, но поздновато — где-то после девяти часов вечера.
(Овчинников замечает, что "этот темп движения привел к разрыву между двойками Валиев — Хрищатый и Ильинский — Чепчев". И разрыв этот возник, по-видимому, "по причине различной утомляемости… И условиях той штормовой ночи вряд ли они смогли бы достигнуть вершины. Ведь первая (Валиев — Хрищатый) двойка это сделала на пределе возможности". Но об этом наш рассказ еще впереди.)
К этому времени первые четыре восходителя — и ними Иванов — спустились в первый лагерь на ледник По дороге они заглянули во второй, где Хомутов с Мишей Туркевичем сварили им рис с луком и салом.
Уют царил во втором лагере, где Ефимов задержался в гостях у Хомутова, Пучкова и Голодова. И здесь пили чай, и здесь накапали спирт в кружки с чаем за восхождение четверых и за завтрашний день.
Ранним утром 7 мая Валиев и Хрищатый покинули палатку лагеря и отправились на восхождение…
Еще в Непале, а потом в Москве, в разговорах с ребятами, участвовавшими в этом событии, и с людьми, которые были не сторонними наблюдателями, я пытался выяснить: можно ли хоть в малости упрекнуть Валиева и Хрищатого за то, что они, не дождавшись своего тренера Ильинского и напарника его Чепчева, отправились на восхождение.
Но тут вмешалась судьба. Помните первый сеанс связи после возвращения четверых в пятый лагерь? Бершов через Ильинского передал, что нужно всем освободить третий (воссоединительный) лагерь для спускавшихся с горы…
Прогноз погоды был удручающим. Максимум непогоды обещали на 8–9 мая. Каждый последующий день оказывался хуже предыдущего. Валиев с Хрищатым были в отличной форме, и теперь, в пятом лагере, для них уже не было вопроса — идти или ждать. Расходовать кислород и силы на пустую дневку на высоте 8500 было просто бессмысленно. Но, кроме здравого смысла, были еще Ильинский и Чепчев…
Погода становилась хуже. Сегодня, 7 мая, еще можно попытаться. А завтра? День промедления на Эвересте… Мы уже говорили об этом. К тому же Ильинский с Чепчевым смогут завтра, если будет нормальная погода, сходить двойкой. Да они так и договорились ведь…
Вышли из палатки утром в ураганный ветер. Хрищатый — без кислорода. Пока они шли две веревки до западного гребня, было холодно, но терпимо. Но едва вышли на гребень, на них обрушился шквал. Дышать было невозможно. Ветер грозил сбросить их вниз. Все тепло, накопленное за ночь, моментально улетучилось.
Потом они рассказывали, как Хрищатый вышел на гребень и остановился…
Они даже не могли определить, с какой стороны ветер. Резкими порывами и все время. Если бы они ушли еще на пару веревок, то, вероятно, уже не смогли бы вернуться. Их качало, срывало ветром, для которого определение «ледяной» — великая лесть. Потом начали отказывать руки. Хрищатый пошел, без кислорода, надеясь на хорошую погоду. Он провел бескислородную ночь спокойно и даже видел прекрасные сны.