Паранойя. Краткая история неврозов

Этот человек никогда не был пациентом Зигмунда Фрейда, но написанные Шребером «Мемуары больного, страдавшего нервной болезнью», появившиеся в издательстве Освальда Мутце, послужили Фрейду фундаментом для написания статьи «Психоаналитические заметки по поводу паранойи (Dementia paranoides), обнаруживающейся в автобиографии Шребера». Работа Фрейда появилась в 1911 году и была посвящена психоаналитическому исследованию паранойи, причем Фрейд особое внимание обращал на то, что «психоаналитическое исследование паранойи вызывает у нас, врачей, не работающих в стационарных учреждениях, трудности особого рода. Нам не удается взять таких больных на лечение, во всяком случае, оно будет не слишком продолжительным». Поэтому сведения, предоставляемые такого рода пациентами в письменном виде, являются очень ценным материалом, позволяющим подвергнуть бредовую систему больного аналитическому исследованию,

получая в результате вывод о его заболевании.

Даниель Пауль Шребер родился в 1842 году. Отцом его был и известный немецкий врач и социальный педагог Даниель Готтлиб Мориц Шребер (1808–1861). Наибольшую известность Шреберу-отцу принесли созданные им игровые площадки для детей и сады для взрослых.

Шребер изучил юриспруденцию и начал свою трудовую карьеру в Саксонии. Первый психотический эпизод появился в его жизни в 42 года. Тогда все сочли, что это следствие сильного переутомления. Лечился Шребер в клинике Лейпцигского профессором Паулем Флексигом. Позднее этот профессор появится в бреде Шребера в качестве преследователя. В 1885 году Шребер вышел из больницы и годом позже получил место директора Земельного суда в Лейпциге, с этого поста Шребер ушел только в 1893 году, после того как его назначили президентом коллегии апелляционного суда в Дрезденском Верховном суде. Через несколько недель у него случился новый психотический припадок. В больнице ему был поставлен диагноз Dementia paranoides.

Начиная с 1902-го года Шребер проживал вместе со своей семьей в Лейпциге. Спустя пять лет у него вновь начались припадки, из-за чего его пришлось направить в клинику, в которой он и провел остаток своих дней.

Новый всплеск интереса к Шреберу дали всплывшие факты о методах воспитания, практикующихся в его семье. Выяснилось, что его отец любил эксперименты в области педагогики. Он практиковал чрезвычайно строгое воспитание, в которое также включались пытки специальными аппаратами, фиксирующими положение тела ребенка с помощью ремней.

Шребер, будучи председателем коллегии Верховного королевского суда Дрездена, писал в предисловии к своим «Мемуарам», «что может оказаться ценным как для науки, так и для познания религиозной истины, если посредством изучения моего тела и моей личностной судьбы с профессиональной точки зрения еще при моей жизни будут сделаны какие-либо ученые выводы». Анализ «Мемуаров», который осуществил Зигмунд Фрейд, как раз и являются такой серьезной работой.

Так как я твердо решил в ближайшем будущем добиться выхода из больницы, чтобы опять начать жить среди здоровых и умных людей, пребывая в домашней атмосфере вместе со своей женой, то вынужден дать некоторые сведения о себе. Тем персонам, которые будут составлять мое окружение, по меньшей мере необходимо иметь хотя бы приблизительное представление о моих религиозных взглядах, чтобы они, хотя если и не полностью, смогли разобраться в некоторых кажущихся странностях моего поведения, по меньшей мере им нужно хотя бы догадываться о неизбежности, с которой мне были навязаны эти странности.

Примечание. Занимаясь все больше написанием этой книги, мне пришла в голову идея, что книга может предоставлять интерес для более широкого круга читателей. И, тем не менее, мне нужно сказать то, что я упустил сказать раньше, что ближайшим поводом к написанию книги было желание получше познакомить жену с моими личными переживаниями и религиозными представлениями. Именно в них и можно будет найти объяснение тому, что в этой книге по самым разным поводам даются подробные объяснение хорошо всем известных научных фактов, онемечиваются иностранные слова и т. д., что вряд ли необходимо делать, когда пишешь работу для научно эрудированного читателя.

Моей цели хорошо послужит и то, что буду пытаться дать другим людям, по меньшей мере, хотя бы в некоторых местах разумное объяснение тех сверхчувственных вещей, познание которых приоткрылось для меня почти шесть лет назад. Я заранее не могу рассчитывать на полное понимание со стороны читателя, так как речь будет идти частично о таких вещах, которые вообще никаких аналогий на обычном человеческом языке не имеют, так как возможности человеческого понимания не распространяются на эту область. Да я и сам не могу с абсолютной уверенностью утверждать, что Все является для меня самого неопровержимым и убедительным; кое-что и сейчас остается для меня в сфере догадок и предположений. Ведь я тоже всего на всего человек, а потому мои познания тоже ограничены; только на этом и основывается моя уверенность в том, что я нахожусь бесконечно ближе к правде, чем все другие люди, для которых божественное откровение еще не превратилось хотя бы частично в истину.

Чтобы в какой-то степени быть более понятным, буду выражаться образами и метафорами, которые местами, возможно, будут только частично соответствовать действительности; так как сравнение с общеизвестными фактами и опытом из жизни людей является единственным путем, посредством которого человек может по меньшей степени до определенной степени поделиться с другими своими сверхчувственными познаниями, которые, тем не менее, всегда остаются непонятными в своей глубинной сущности. Где перестает отказывать рассудочное познание, там начинается область веры; человек должен научиться привыкать к тому, что есть вещи, которые истинны по своей природе и в то же время, недоступны для его разумения.

Так,

например понятие вечность само по себе наделено для человека чем-то непостижимым. Человек не способен себе представить, что может иметься какая-либо вещь, которая не имеет ни начала, ни конца, истоки которой не могут сводиться ни к чему иному, как к самой себе. И, тем не менее, вечность относится к неизменным атрибутам Бога, как я считаю и верю, и как делают все верующие люди. Человек никогда не перестанет задавать вопрос: «Если Бог создал мир, то каким же образом возник сам Бог?» На такой вопрос никогда не будет получен ответ. Что-то подобное и с понятием божественного творения. Человек только что и может себе представлять, что возникновение новой материи из уже существующей материи под воздействием преобразующей силы. А я верю – и даже надеюсь в последующем на отдельных примерах это доказать – , что божественное творение заключается в творении из ничего (из пустоты). Даже в изречениях нашей благовестной религии можно встретить кое-что, что никак нельзя полностью охватить человеческим разумом. Когда христианская церковь учит, что Иисус Христос есть Сын Божий, то это всегда нужно понимать только в наделенном тайной смысле, мало что имеющим со значением слов в обычном человеческом понимании. Ведь никто же не будет утверждать, что Бог превратился в существо, наделенное половыми органами человека, и имел контакт с женщиной, из чрева которой вышел Иисус Христос. – Схоже обстоит дело с триединством, с возрождением плоти и другими христианскими догмами. Этим я ни в коем случае не хочу сказать, что в качестве истинных я признаю все христианские догматы в смысле нашей ортодоксальной теологии. Скорее, наоборот, у меня есть все основания считать, что некоторые из них являются не истинными или если и истинными, то с большими ограничениями. Это, например, относится к возрождению плоти, догмат этот может притязать только на относительно и ограниченную временем (а не представлять конечную цель развития) истину, скажем в форме транспортации душ. Относится это и к вечному проклятию, которому якобы будут преданы определенные люди. Представление о вечном проклятии – которым всегда будут пугать человека, несмотря ни на какие, на мой взгляд, основанные на софизмах учения, например, когда Лютхардт в своих апологетических докладах пытается превратить ужас в нечто приятное – отнюдь не соответствует истине, как и вообще (человеческое) понятие о наказаниях. Последнее является всего на всего одним из инструментов власти, служащим для достижения определенных целей внутри человеческого общества. Наказание, по меньшей мере, игнорирует представления о потустороннем мире. Об этом более подробно я буду говорить дальше.

С другой стороны, я могу дать более точное объяснение некоторым христианским догматам на основе того, что пережито мной самим, а именно, каким образом те же самые явления можно объяснить посредством чуда, произведенного Господом. Скажем, непорочное зачатие Иисуса Христа девственницей – то есть, женщиной, никогда не имевшей половых контактов с мужчиной – такое ведь испытал я и сам, в своем собственном теле. Два раза (а именно в то время, когда еще находился в больнице Флексига) я уже имел, хотя и не совсем до конца развитые женские гениталии. А внутри своего тела я ощущал тогда подпрыгивания и толчки, причем именно такие, которые соответствуют первым жизненным побуждениям человеческого эмбриона: посредством Чуда, сотворенного Богом, в мое чрево были заброшены нервы Бога, соответствующие мужскому семени; то есть, состоялось оплодотворение. Далее, мне удалось прийти к довольно ясному представлению о том, каким именно образом осуществилось воскрешение Иисуса Христа; в последнее время пребывания в флексигской больнице и в первое время моего пребывания вне ее стен я в сотнях случаях замечал, что посредством Чуда, сотворенного Богом, образы людей появляются на короткое время, чтобы потом опять раствориться в вечности, исчезнуть – говорившие внутри меня голоса назвали это явление «мимолетно явившимися людьми». Среди них были и давно умершие люди, как, например доктор Рудольф Я., которого я видел в так называемой Пирсонской больницы в Косвиге (Саксония), да и еще некоторые люди, которые, по-видимому, претерпели метаморфозу души, как, например старший прокурор Б, советники Верховного суда доктора Н. и В., тайный советник доктор В., адвокат В., мой тесть и другие. И все они ведут так называемую сновидческую жизнь, то есть не стараются произвести впечатление, удивляя своей способностью вести разумный разговор, хотя я и сам тогда еще не был склонен к беседам, и главным образом потому, что считал, что вокруг меня находятся не реальные люди, а только чудесно сделанные куклы. В результате подобного рода переживаний я склонен считать, что и Иисус Христос, который как истинный человек умер истинной смертью, впоследствии под воздействием сотворенного Богом чуда на короткое время заново появлялся в качестве «мимолетно явившегося человека». Делал он это для того, чтобы усилить веру своих приверженцев, готовя этим надежное место в душе людей для идеи бессмертия, а потом конечно он вынужден был подчиняться естественному растворению, которое неизбежно для «мимолетно явившихся людей», причем, само собой разумеется, что не исключается (об этом еще будет сказано ниже), что его нервы оделяли людей блаженством. А вот догмат о вознесении Христа на небеса, в полном соответствии с моими взглядами, я считаю за чистый вымысел, тот догмат, который повторно наделяет учеников Христовых после исчезновения в результате смерти присущим им прежде физическим телом.