Парашюты на деревьях
Шрифт:
— Мы собираемся забросить вас в глубокий тыл врага, — нарушил тишину полковник, — на территорию самой Германии. Вы знаете немецкий язык, а это, как сами понимаете, для разведки необходимо.
— Одного меня? — поинтересовался я.
— Нет, конечно, с группой.
Мне до этого уже довелось поработать в тылу врага более двух лет. Временами было так тяжело, что казалось, не хватит сил. И это на своей родной земле, среди своих людей, которые и помогали и выручали. На сей раз вести разведку нужно будет на вражьей земле, среди чужих, враждебно настроенных людей. Тут есть над чем задуматься.
— Вы можете задавать вопросы, — нарушил молчание полковник.
— Если не секрет, кто будет командиром группы?
— Капитан Крылатых.
— Ну что, попробуем? — вмешался в разговор Пашка. Его серые, узкие под очками глаза смотрели на меня подбадривающе, с надеждой.
— Я согласен.
Заполнив различные анкеты и другие документы, я вышел на улицу. Стоял полдень. Солнце безжалостно жгло через гимнастерку. В голове гудело. Неплохо бы искупнуться. Я свернул к реке, пошел напрямую через рожь по выбитой тропинке. Как только миновал кусты, что закрывали берег, неожиданно натолкнулся на двух девушек. Они сидели на берегу на разостланной плащ-палатке, свесив ноги в воду. Увидев меня, коренастая смуглянка проворно вскочила и набросила плащ-палатку на брезентовые сумки, в которых носят походные радиостанции. Эти сумки и десантные рации «Север» были мне хорошо знакомы. «Значит, радистки. Очевидно, с нами в группе будут», — подумал я.
— Поздно спохватились, — говорю им.
— Поздно, поздно, — немного растерявшись, передразнила меня девушка. Встала и ее подруга, круглолицая, светловолосая, со щербинкой в верхнем ряду зубов. Она взяла полотенце и стала вытирать ноги.
— Обувайся, пойдем, — сказала смуглянке. — Что же тут такого, что он видел наши сумки. А ты кто такой, наш? — обратилась она внезапно ко мне.
— Наверное: или я ваш, или вы наши, — отвечаю.
— На беседе был? Кого из группы уже знаешь? — живо поинтересовалась блондинка, подойдя поближе.
— Капитана Крылатых. Мы с ним давно знакомы.
— Значит — наш. Давай знакомиться. Меня зовут Зина…
— Как ты можешь! — напустилась на Зину смуглянка.
— Да хватит тебе, Анька, с этой конспирацией. Видно же, что свой парень, чего тут таиться, — спокойно сказала Зина.
Так я познакомился в смоленской деревне Суходол с радистками группы «Джек» Зиной Бардышевой и Аней Морозовой. Дня через два стал известен весь состав группы. Заместителем командира был назначен лейтенант Николай Шпаков, бывший студент Московского авиатехнического института. Родился он и вырос на Витебщине, в семье учителя. Круглолицый крепыш с рыжеватой щетиной на подбородке и на верхней губе.
Вошли в «Джек» и три Ивана — Мельников, Овчаров, Целиков. Одинаковые имена создали известное неудобство при обращении. Но вскоре все само по себе наладилось. Как-то незаметно мы начали называть Мельникова по имени и отчеству — Иваном Ивановичем. Ивана Семеновича Овчарова за смуглость его лица и черные волосы — Иван Черный, а белобрысого Ивана Андреевича Целикова — Иван Белый.
В деревне Суходол спецгруппа «Джек» провела всего несколько дней. Радистки оттачивали связь, а мы больше всего налегали
Когда пришел приказ выехать на полевой аэродром в прифронтовой полосе, никто не удивился такой поспешности. Из проведенных бесед и занятий нам стало ясно, что командование имело недостаточное представление о тыле противника в Восточной Пруссии. Нашей группе не было дано ни одной агентурной точки. Между тем советские войска приближались к Вильнюсу, не за горами была и Восточная Пруссия. В таких условиях для получения необходимых разведданных нужно было действовать быстро, решительно. Времени для раздумий не оставалось.
…Бывалый, исколесивший немало фронтовых дорог, обшарпанный грузовичок упрямо карабкался на гору одной из улиц лежавшего в руинах Смоленска. В кабине, рядом с шофером, сидел капитан Крылатых. В кузове, опершись на кабину, сидели Аня и Зина. Остальные держались друг за друга, ехали стоя. Мотор ревел натужно, изо всех сил. Внезапно он зачихал и смолк.
— Эй, солдатик, подтолкни, — съязвила Аня, обращаясь к солдату, что шел по обочине дороги с шинелью через руку. Машина в тот же миг взревела, затряслась, задребезжала всем дряхлым телом, вновь дернулась вперед.
— Эй, солдатик, садись, подвезем, — не унималась Аня, внезапно охваченная порывом озорства.
— Смотри, это наш Генка! — Дернул меня за рукавЗварика.
Узнал нас и Генка. Не раздумывая, он забросил с ходу в кузов шинель, уцепился сзади за борт машины. Мы помогли забраться ему в кузов. Слезы навертывались у него на глаза.
— Мальчик, не плачь, а то высадим, — строго предупредила его Аня.
— Да хватит тебе. Это наш разведчик из «Чайки», — объяснил Зварика. Его зовут Геннадий, Генка Юшкевич.
— Ну рассказывай, где был в эти дни? — спросил я.
— В Смоленске, в горкоме комсомола. Приняли меня там хорошо. Дали направление на учебу — на киномеханика. Вот здорово! Согласился сначала, но потом сбежал. Хочу попасть на фронт! Неужели никто не возьмет?
Всем нам стало его жалко. Я не придумал ничего лучшего, как спросить:
— Есть хочешь? Где твой вещевой мешок?
— Оставил его со всеми потрохами девочке с бабкой. Помнишь, там, где картофель с тобой окучивали.
Так и доехал Юшкевич с нами до станции Залесье, что возле Сморгони. Когда машина остановилась и, выйдя из кабины, Крылатых увидел среди нас Генку, то не на шутку рассердился. Пригрозил, что мне не поздоровится от командования за такие штучки. Отозвав в сторону, он сказал:
— Пока еще из начальства никто не видел, что привезли постороннего, давай скорее отправим его незаметно.
— Не пори горячку, Павел, ты же сам его знаешь. Поговори, чтобы его включили в группу. Паренек он надежный. Мы не знаем, что нас ждет в Германии. На него там меньше могут обратить внимания. Может случиться так, что он там очень пригодится для дела.