Парень из ларца
Шрифт:
– Нет, не верю.
– Я и не ожидала. Вы так ограниченны. Таковы люди науки, как говорит мистер Ашмун. Но разве вам не кажется странным то, что за последнее время умерли трое человек, связанных с кладом викингов – золотом, зарытым в лагере Цезаря?
– Я и сам был на том месте, но я до сих пор жив, – возразил Фельден. – И тебя я там видел, Агата, но ты совсем не выглядишь мертвой.
– О, Кеннет, я в безопасности. Понимаешь, у меня есть сильный талисман, он защищает меня от вреда. Его дал мистер Ашмун, он сказал,
– Ну, конечно, его слова имеют значение.
Молодой худощавый человек присоединился к группе вовремя, чтобы услышать последнюю фразу Фельдена. Судя по сходству лиц, это был брат миссис Стэнуэй, Макс Стэнуэй, заключил сэр Клинтон.
– Значение чего? – спросил он.
– Мумбо-Юмбо, – с очевидной насмешкой пояснил Фельден. – Ты тоже веришь Ашмуну, Макс?
– Я? Ну, нет! Все это вздор. Если вы говорили обо всех этих манифестациях. Что в них хорошего? Это болтовня, конвертируемая в деньги. Конечно, это не страшное преступление, если играть честно. Но как по мне, так это все подделка.
– Ты не прав, Макс, – возразила миссис Пайнфольд. – При помощи Новой Силы мистер Ашмун собирается сделать для нас большие деньги.
– Так ли? Глупости. Агата, тебе не требуется больше денег. Ты и так купаешься в них. Ну, а если твой бабай направит меня к миллиону-другому, то я поверю во все, что он говорит, и сделаю, все что он попросит. Но не бывать такому счастью.
– Ты слишком корыстен, – высокомерно осадила его миссис Пайнфольд. – Так ты ничего не добьешься.
– Нет? Ну, тогда не буду и пытаться. Добьюсь цели как-нибудь иначе, так что не беспокойся обо мне, Агата. Возможно, я теряю не так уж много.
– Ты совсем как Кеннет, – насупилась миссис Пайнфольд. – Даже не исследовал феномен, а считаешь себя вправе высмеивать его.
– Я? До чего длинные слова использует Ашмун! А ты, небось, выучила их наизусть. Но хватит об этих глупостях. Вот, с чем я пришел. Наш столик решил оставить свой выигрыш Красному Кресту. И меня попросили рассказать об этом, вдруг кто-то еще последует нашему примеру. Так как?
– Не понимаю, зачем нам это, – надувшись, словно ребенок, возразила миссис Пайнфольд. – Они и так получат достаточную сумму.
– А если только раз, ведь благотворительность? Что скажешь, Дафна?
– Думаю, это хорошая идея. Ты с нами, Фрэнк?
– Если только что-то выиграю.
– То же касается и меня, – добавил Фельден.
– А как вы, сэр Клинтон? – спросил Макс.
– Конечно.
– А ты, Айони?
– Я тоже.
Макс обратился к угрюмому человеку, игравшему за столиком Дафны:
– Вы тоже, Деверелл?
– Не возражаю.
– Удачно сходил на разведку! Кстати, выпьем, а? Знаю, вы не члены клуба, но у меня есть привилегии. Ну, как?
– Спасибо, не сейчас, – покачал головой Деверелл. – Может, позже.
– Ну, нет так нет, – согласился Макс. – Сменим тему. Айони,
– Все прошло довольно хорошо, – ответила Айони. – Более впечатляюще, чем я ожидала, Макс, и вовсе не похоже на визит в бакалею. С другим регистратором все могло бы стать хорошей альтернативой церковной службе.
– А что не так с регистратором? – спросил Макс.
– Ну, начнем с того, что он был подслеповат и походил на черепаху. Кто-то сказал, что у него катаракта. В конце процедуры он принял меня за невесту и высказал поздравления. Неловко, и я не стала смущать беднягу и объяснять, что все не так.
– Ну, лучше так, чем никак, – весело заметил Макс. – Надеюсь, он все верно оформил, это ведь главное.
– Прошло все не блестяще. Похоже, он перепутал Кристину с кем-то еще и ожидал, что она выступит то ли в роли свидетеля, то ли кого еще. Не то, чтобы он был совсем того, но явно рассеян. Но свою речь он произнес довольно хорошо. Подозреваю, он годами сотни раз говорил одно и то же и выучил все наизусть, так что вряд ли может ошибиться.
– А после, в доме, собралось много народу?
– Нет, с полдюжины. Все было очень тихо.
– Опасное дело, – прокомментировал Макс. – Все девушки спрашивают себя: «Кто следующий?», и присматриваются к тебе: «Может быть?..».
– Чепуха! – рассердилась Айони. – Не такой уж ты заманчивый улов, Макс. Когда ты в первый раз сделаешь девушке предложение, то удивишься реакции. Ну, извлечешь от этого пользу. Поубавишь самомнение.
– Перетерплю, – заверил Макс. – Но вернемся к началу. Насчет выигрыша. Агата, ты не поменяла мнения?
– Нет, – упрямо ответила миссис Пайнфольд.
– Правильно! В корыстных делах лучше придерживаться собственного мнения. Ну, теперь я должен идти дальше со своей вестью.
Кивнув на прощание, Макс ушел к другим игрокам.
Фельден обратился к Генри Девереллу:
– Не забудь, ты обещал помочь мне ночью, – напомнил он.
– Не забуду, – ответил Деверелл, обидевшись предположению, что он может забыть об обещании. – Перед рассветом будет холодно. Я ведь буду нужен ненадолго? Терпеть не могу, если приходится не спать ночью.
– Я тебя не задержу, – заверил Фельден.
– Все еще продолжаешь свои маленькие эксперименты, Кеннет? – презрительно спросила миссис Пайнфольд. – Насколько понимаю, от них никакого проку.
– Отличное поощрение, – спокойно ответил Фельден. – Эксперименты проходят хорошо. А о их результатах будет известно, когда я получу патенты.
– О, меня они вовсе не интересуют, – не прикрывая презрения, парировала миссис Пайнфольд. – Ты понимаешь, что он собирается делать? – спросила она у Деверелла.