Парень из ларца

Коннингтон Дж.Дж.

– Так. Эти пузырьки разрушают стенки сосудов и причиняют боли как при искусственном ревматизме – кессонной болезни. Также они могут повредить центральную нервную систему и вызвать паралич. Но с высокой вероятностью они образуются в кровеносном потоке, и это вызовет смерть. Вспенившаяся кровь собирается в легких и не сможет пройти через узкие кровеносные сосуды, больной начинает задыхаться и умирает от удушья. Единственный способ спасти его – поместить в камеру с высоким давлением, тогда пузырьки газа снова растворятся в крови, и симптомы исчезнут.

– А! Теперь я понимаю, зачем был нужен ящик. Он герметичен, так что воздух мог поступать в него только через помпу. И если воздух внезапно начинал беспрепятственно поступать в ящик,

то находящийся в нем человек чувствовал ужасную боль. Но в любой момент можно остановить процесс и восстановить давление в ящике. Вот, что делал Фельден с вентилем. Изменяя давление в ящике, он мог пытать Эллардайса. Дьявольское приспособление! Но, Клинтон, как вам удалось вызволить Эллардайса?

– Если снижать давление постепенно, то газ не образовывает больших пузырьков. Он понемногу выходит через легкие. Для примера возьмем водолаза. На глубине в тридцать морских саженей давление достигает шести атмосфер. Если подводник сразу же всплывает на поверхность, то растворенный в его крови газ запузырится и вызовет «болезнь водолаза». Но если он всплывает потихоньку, делая перерывы через каждые десять футов, то избыток газа он просто выдохнет через легкие. Это выяснилось, когда водолазы начали работать на большой глубине. То же самое происходит и с рабочими в кессонах. Но если снижать давление постепенно, то людям не будет вреда. А если снизить давление немедленно, это может убить.

– А отравление гиосцином было нужно только для того, чтобы сделать жертв беспомощными и сунуть в ящик?

– Разумеется. В случае с кроликами он легко мог поместить их ящик, не обращая внимания на то, нравится им это или нет. Он поймал их при помощи ловушки, возможно, вблизи от римского лагеря. Конечно, Фельден должен был изловить их сам. Это должны были быть настоящие дикие кролики, убитые Новой Силой. Если бы Фельден нанял Пирбрайта, как это позднее сделал Эллардайс, то Пирбрайт мог бы все разболтать и выдать его.

– Ясно, – отметил Уэндовер. – С Пирбрайтом и Девереллом был использован один метод – одурманить жертву гиосцином, сунуть ее в ящик и поиграть с давлением, загазировав ее кровь. Затем отвезти ее в фургоне к лагерю Цезаря. И внезапно вытащить из ящика. Поскольку на то, чтобы умереть, Девереллу требовалось какое-то время, Фельден смог отъехать подальше и заговорить с констеблем, чтобы сделать себе алиби. Все так?

– Так, – подтвердил сэр Клинтон. – Это подтверждается показаниями мисс Стэнуэй, которая позже видела такие же манипуляции в доме Фельдена. Но при всем его уме, Фельден упустил один момент.

– Так у него была ошибка? – заинтересовался Уэндовер. – Но какая? Я ее не вижу.

– Он упустил то, что за ним постоянно присматривает пара наблюдательных глаз. Айони Херонгейт. Помните, что, увидев их вместе, я предположил, что она пойдет на все, чтобы заполучить Фельдена? Я был прав: это очевидно. Она следила за ним, высматривая что-нибудь, что помогло бы заарканить его. Она знала о завещании старого Родуэя и, должно быть, заподозрила, что в смертях Роберта Деверелла, Пирбрайта и Тони Гейнфорда было что-то странное. Не думаю, что она знала подробности, но я уверен: она догадывалась, что что-то не так. Сами смерти не беспокоили ее: она была поглощена страстью к Фельдену и не думала ни о чем другом. Ее ни капли не волновало, любит он ее или нет, главное – заполучить его. Конечно, это не самое благородное стремление, но оно довольно распространено. Итак, она следила за ним, как кошка за мышиной норкой, в надежде на то, что при должном терпении жертва все-таки попадется ей в руки.

– Вы хотите сказать, что услышав о том, что ночью он повезет Деверелла к лагерю Цезаря, она последовала за ними на своей машине и увидела что-то, что позволило ей удержать его?

– Думаю, она увидела достаточно, – заявил сэр Клинтон.

– Тогда вам нужно просто вызвать ее как свидетеля, и дело сделано!

– Сквайр, все не всегда так просто,

как кажется. Мы не можем принудить ее давать показания, и я не думаю, что у нее есть желание давать их.

– Вы же можете вызвать ее в суд, и, независимо от ее воли, она окажется на месте для дачи показаний, разве не так?

Сэр Клинтон покачал головой.

– Не вполне. Но это подводит нас к еще одному аспекту дела: ее увлечению церковной латунью в округе. Вы помните, когда я услышал об этом, то это меня озадачило. Это выглядело как что-то нехарактерное для нее. Но если призадуматься как следует, то зачастую можно найти решение проблемы, так что я добрался до сути. Она хотела выйти замуж за Фельдена и, очевидно, искала информацию, которая помогла бы принудить его к браку. Где большинство людей заключают браки? В церквях, в предписанное время. Но это подразумевает публичность, а Фельден, даже если бы и согласился на брак, стал бы возражать против любой огласки – о причинах этого я расскажу позже. Его непременным условием была бы секретность, и, нравится это Айони Херонгейт или нет, но ей пришлось бы с этим смириться. Но у них под рукой был священник, которому они могли доверять, что тот будет держать язык за зубами.

– Ашмун?

– Конечно, Ашмун. Что касается регистрационного учета, то Айони Херонгейт заметила, что за человек местный регистратор – бестолковый и рассеянный, который не обращает внимания на пары и забывает о них, как только те уходят из его кабинета. Церковь вызывала затруднение. Отсюда увлечение латунью. Она могла бы позаимствовать ключи от подходящей церкви у викария, который не стал бы сопровождать ее и тратить время, пока она возится с латунью. Фельден, Ашмун и пара друзей Фельдена из Лондона смогли заглянуть в церковь, церемония прошла бы максимально быстро и при том абсолютно законно, но никто о ней ничего бы не узнал. Что и произошло. Едва додумавшись до этого, я проверил архивы в офисе регистрации, и там нашлись все необходимые доказательства. Теперь, сквайр, вы понимаете, почему мы не можем вызвать эту девушку в суд. Можно принять показания жены, но нельзя принуждать ее свидетельствовать против мужа.

– Так вот почему вы говорили о латуни, когда арестовывали ее, – вставил Уэндовер. – Тогда я не мог понять смысла.

– Но она поняла, – мрачно ответил сэр Клинтон. – Но вернемся к делу Дерека Гейнфорда. Оно было вполне в духе Фельдена. Помните капсулы амилнитрита, которые он использовал, чтобы облегчить приступ астмы? Маленькие стеклянные штучки с жидкостью внутри? Как и большинство химиков-исследователей, Фельден является стеклодувом. Он мог легко изготовить капсулу, идентичную тем, что Гейнфорд покупал в аптеке. Он мог обернуть ее в мешочек от настоящей капсулы, чтобы подделка была неотличима от оригинала. Все, что ему оставалось – взять одну из капсул Дерека и подменить ее фальшивкой. Рано или поздно Дерек использовал бы ее во время очередного приступа. Это было просто: вы сами видели, что Дерек оставлял коробок с капсулами в кармане куртки или в спальне.

– Но что находилось в поддельной капсуле? Запах был тот же. Той ночью от амилнитрита у меня разболелась голова.

– В свою капсулу Фельден поместил синильную кислоту. Пара капель убьет кого угодно, а тем более астматика вроде Дерека. Ее можно извлечь из смеси серной кислоты и ферроцианида калия, сконденсировав при помощи льда. Вот видите, для чего еще Фельдену был нужен лед. Но поскольку цианид имеет запах горького миндаля, Фельден не мог поместить в капсулу только его. Так что он добавил туда амилнитрит, и его резкий запах полностью перебил аромат цианида. Суть в том, что симптомы отравления синильной кислотой практически идентичны симптомам фатального приступа астмы. И поскольку Дерек Гейнфорд уже долгое время страдал от астмы, никто и не подумал, что причина смерти может быть иной. Будь это единственным убийством в деле, то, думаю, Фельден ушел бы от ответственности, не вызвав ни малейшего подозрения.