Парик для дамы пик
Шрифт:
И вдруг случилось то, ради чего и был, оказывается, устроен весь этот спектакль. Наташа уснула. Свернулась кошкой в кресле, подобрав лапки, и уснула, словно забыв, где находится.
Юля с укором взглянула на Брича:
– Твоя работа?
– Вы мне таблетки, я вам таблетки, что такого? А девочку эту я не знаю, зачем говорить при ней? Тебе что, не жалко будет, если ее найдут с пробитой башкой? Меньше знаешь – целее будешь, – изрек Брич, моментально отрезвляя Земцову. Как же она могла допустить мысль, что Брич станет ей рассказывать что-то
– Это хотя бы не опасно?
– Это даже полезно. Не переживай. Зато теперь она хоть и рядом, но ничего не услышит и выспится заодно. Какие проблемы? Я тебя слушаю.
– Зоя Пресецкая и Ира Званцева. Тебе что-нибудь известно о них?
– Званцева – генеральская дочка, пила, за выпивку могла обслужить многих моих знакомых прямо в машине.
Юля почувствовала, как щеки ее запылали – услышать такое про Ирочку Званцеву! Какие же мужики циники! И все же в глубине души она верила Бричу. Не стал бы он наговаривать на Иру, не тот человек. Раз уж сказал такое, значит, так оно и было…
– Это все, что ты можешь о ней сказать?
– Ее убили. Как и ее подружку, Зою. Вот красивая баба была. Я бы никаких денег не пожалел, чтобы только коснуться ее кожи…
– Но откуда ты их всех знаешь? – не выдержала Юля. – Ведь у нас такой большой город…
– Город у нас как раз маленький. Большая деревня. Все про всех знают. Все в принципе знакомы. Поэтому мне, с одной стороны, легко работать – информация поступает постоянно, а с другой – я всю жизнь под перекрестным огнем. Работаю на двух или даже на трех хозяев.
– А сейчас ты будешь работать на меня и Бобрищева?
– Посмотрим.
– Что посмотрим: кто сколько заплатит?
– Не злись. Ты – трудяжка. Я тебя не обижу, но и сказать ничего путного про этих дамочек не могу. Знаю, что Зоя была подружкой Бобрищева. Мне кажется, они всю жизнь вместе, хотя и делают… точнее, делали вид, что ссорятся…
Юля достала из кармана приготовленные заранее двести долларов и молча протянула Бричу. Пора было действовать решительно. Время приближалось к утру, а результаты были нулевые.
– Они хотели заказать Бобрищева, – вдруг услышала она и на какое-то мгновение оглохла. «Он и меня опоил какой-то гадостью… Сейчас повалит на диван и возьмет…»
– Ты устала, что ли? – брезгливо поморщился Брич и зацепил вилкой еще одну золотую рыбку. Капнул маслом себе на бороду и вытер ладонью. Как крестьянин.
– Я не ослышалась? – Она снова почувствовала себя нормально. «Очевидно, спазм сосудов…» – подумала она с облегчением.
– Зоя говорила с моим человеком, предлагала пять тысяч баксов, чтобы оскопить Бобрищева.
– Что сделать?
– Говорю же, оскопить. Кастрировать, если тебе больше нравится.
– Ты шутишь… Такого не бывает.
– Бывает. Они накачались все трое, три злые бабы, приняли на грудь графинчик водочки и решили наказать мужика неизвестно за что… Мол,
– Кто такая Соня?
– Это мужик, говорю же, мой человек. Он, если нужно, и убить может. Зоя, между прочим, познакомилась с ним через Бобрищева. А потом три подружки решили отрезать его причинное место, понятно?
– Нет…
И тогда Брич сказал ей это по-русски, смачно, грязно и захохотал.
– Бобрищев об этом знал?
– Знал. Соня ему и сказал.
– Интересно, и как же отреагировал этот местный Казанова? – Юле вдруг стало смешно, что она говорит о Бобрищеве, как о постороннем человеке, причем с не меньшим цинизмом, чем говорил о Званцевой Брич, между тем как именно он-то и являлся в настоящее время ее работодателем.
– Он сказал, что Зоя никогда на это не пойдет и что она скорее всего обратилась к Соне исключительно потому, что знала: он все расскажет своему хозяину, то есть самому Николаю. Покуражились бабы-дуры, на этом дело кончилось.
– А ты откуда знаешь?
– Земцова, не задавай глупых вопросов. Если говорю, что на этом все закончилось, значит, так оно и было, – закипятился он, но потом смягчился и пояснил: – Она, Зоя, чуть ли не в тот же день или же утром следующего дня снова встретилась с Соней и дала ему отбой. Вот и все-о-о… Поэтому-то я и удивился, когда узнал, что и Зою, и Иру порешили. Если со стороны посмотреть, получается, вроде как Николай сам их и решил наказать. Но это только со стороны. На самом же деле их смерть никак не связана с Бобрищевым. Абсолютно. Он чист. Хотя ему и приходится сейчас тяжко, тем более что третья дура, которая осталась жива из этой троицы, такие показания дала Корнилову, что странно, как это Коля еще на свободе.
– Я ничего не понимаю.
– Рассчитывала, что я тебе на блюдечке принесу имя убийцы?
– Почти, – призналась она. – Тогда кто же мог их убить и, главное, за что? И при чем здесь эти дурацкие парики…
– Я лично думаю, что это парикмахер.
– Какой еще парикмахер?
– Не знаю. Но человек со сдвинутой психикой, помешанный на волосах, прическе, словом, парикмахер.
Юля не стала говорить ему о своих подозрениях относительно Коршикова. Расческу и ножницы она утром отвезет Норе, а там видно будет.
– А что ты знаешь про Холодкову? Может, у них, у троих, бизнес был какой-нибудь криминальный?.. – осторожно допытывалась она, боясь проговориться о коке.
– А какой у нас сейчас бизнес не криминальный? – усмехнулся Брич. – Но эти-то две дуры ничем таким не занимались, это точно.
– Слушай, может, хватит их дурами называть?! – в сердцах воскликнула Юля. – Все-таки покойницы! Побойся бога.
– А что, разве станут умные бабы заказывать такое для мужика, который их обслуживает, да еще и содержит? – тут уже взорвался и Брич, махнул рукой и чуть не опрокинул кофейник.