Парик для дамы пик
Шрифт:
– Послушайте, давайте определимся. Сколько вы хотите за информацию? Или у вас с Холодковой личные счеты?
– Только дураки отказываются от денег, – услышала она бесстрастный голос и поежилась. «Значит, все-таки деньги. Пусть так».
– Сколько?
– Тысяча долларов меня устроит.
– Но за что я должна буду дать вам тысячу долларов? – Ей хотелось вытрясти из этого телефонного разговора как можно больше.
– За то, чтобы схватить за руку преступника. Или это не входит в ваши планы?
– Хорошо. – Ей надо было выиграть время, чтобы до встречи с Соней
Она боялась переиграть, но говорила с ним так, чтобы дать понять, что она верит ему и как бы заранее просит о помощи. И лишь после этого как бы невзначай добавила:
– Предлагаю перенести нашу встречу на шесть часов вечера.
– Это поздно, будет темно…
– Тогда в четыре?
– В три.
– Но я не успею и найти Холодкову, и подготовить необходимую сумму. Вы что же, думаете, это так просто?..
– Хорошо. Договорились. Завтра в три часа в Багаевке. Вы там не заблудитесь, только одна дорога ведет к лесу. Надеюсь, вы понимаете, что, кроме вас и Холодковой, в машине никого не должно быть. Это непременное условие.
– Вы тоже будете на машине?
Но трубку уже повесили. Наташа смотрела на нее широко раскрытыми глазами. Вероятно, она подумала, что Юля знает имя убийцы. Пришлось передать ей весь разговор.
– Как ты думаешь, Холодкова еще у нас?
Юля позвонила домой, но в эту минуту на лестнице показалась Нора с пакетом в руке.
– Вот, это пробирка с грибком. Не знаю, правильно ли я сделала… Желаю тебе во всем этом разобраться как можно скорее. И все же обратись в «Микроб»… Все, пока, мне некогда…
Она исчезла так же неожиданно, как и появилась. «Опять этот грибок…»
Юля снова набрала домашний номер, и Женя тотчас взяла трубку. Голос у нее был спокойный.
– Все нормально? – спросила Земцова.
– Да, более или менее. Напилась успокоительных таблеток, которые нашла у вас, теперь меня мало что беспокоит. Разве что предстоящие похороны. Но я и к этому постараюсь подойти философски. Должен же кто-нибудь держать себя в руках…
Юля отметила, что, несмотря на спокойный тон, Холодкова все же не в себе.
– Мы позавтракали в ресторане, сейчас едем по вашему делу и неизвестно, когда вернемся. Но, судя по тому, что нам удалось узнать за то время, что мы с вами не виделись, вы не должны покидать мою квартиру. Это более чем опасно. Если же ваш бизнес значит для вас больше, чем жизнь, поступайте, как хотите…
– Жизнь? Да что такое, в сущности, жизнь? Еще Сартр говорил, что жизнь – это дерьмо…
Юля поняла, что успокоилась Холодкова не таблетками, а водкой.
«Что-то Игорек не звонит», – подумала она с тоской и тяжко вздохнула. И тут же, вспомнив про Москву, пожалела о том, что не расспросила
Она снова достала из кармана телефон и набрала номер Чайкина.
– Леша, вся эта шумиха вокруг твоего большеголового покойничка?
– Не большеголового, я сказал, а головастого, это большая разница. Да, представь себе, через стенку от меня все это время находился известный Рыскин. А я его и не признал. Все смотрел на него, но так и не признал.
– И что, его сильно избили?
– Кто тебе сказал такую глупость?
– Не важно, – ответила она, вспоминая слова Норы.
– Я говорил тебе уже, что он ударился головой. Сейчас, когда он лежит вот тут передо мной, как… – он закашлялся. – В сущности, не важно, как он передо мной лежит. Но я вскрыл его и могу сказать тебе, что его никто не бил. Скорее всего он сцепился с кем-то в ресторане, упал, ударился головой обо что-то твердое, и все… Больше на его теле ничего подозрительного. Никаких других следов насильственной смерти. Он был здоровым человеком, крепким, я бы даже сказал… Водочку попивал, конечно, не без этого, но с этой печенью он бы прожил еще долго.
– Я прошу тебя, если это возможно, возьми смывы с его пальцев, это может быть очень важно…
– Слушай, Земцова, и дались тебе эти смывы… Я только что отправил стекляшки со смывами Пресецкой, а теперь подавай еще и рыскинские….
– Так сделаешь?
– Так точно, товарищ генерал, – смазывая слова, пролаяли на другом конце провода, и Юля поняла, что Чайкин тоже набрался. «И чего они все пьют? Погода, что ли, так на людей действует?»
– Я тебе позвоню, Леша… – сказала она нежно, как говорят с тяжело больными людьми, и отключила телефон.
– Все, Ната, едем к Холодковой, а потом к Корнилову. Вечером должны быть дома – будем ждать звонка Игоря.
Квартира Холодковой открывалась ключами, две копии которых были на связках ключей Зои и Ирины. Стало быть, туда помимо хозяйки могли наведаться в ее отсутствие и подруги. Это несколько усложняло дело, хотя, с другой стороны, развязывало руки.
Обычный дом, типовая квартира, напоминающая склад. Чего здесь только не было! Какие-то ящики, коробки, запаянные в полиэтилен упаковки с минералкой и соками! Ни уюта, ни комфорта, хотя следы ремонта все-таки наблюдались: новые обои с абстрактным рисунком на стенах и в рулонах по углам; новые люстры, стоящие на столах вместо ваз (некому было повесить?); новый линолеум под ногами, новые двери, которые невозможно открыть, поскольку они прижаты наставленными чуть ли не до потолка коробками…
– Интересно, и где же здесь искать альбомы? – спросила Юля.
И Наташа живо откликнулась:
– У нее есть сейф, я уверена. Она же – бизнесмен, наверняка хранит «наличку» дома, значит, у нее должен быть где-нибудь в стене замурован сейф.
Сейф они нашли в спальне, за ковром, но, судя по внешнему виду стены, размера он был маленького и туда вряд ли могли поместиться альбомы с фотографиями.
Здесь же, на прикроватной тумбочке, Юля увидела пузырек с таблетками.
– Не знаешь, что это такое?