Парикмахерия
Шрифт:
Я снова вошёл в ритм. Во внутреннюю музыку этого движения. "Ш-ш-ш. Ха!". Хомосапиенсы придумали музыку, чтобы спрятать свои души от ужаса окружающего мира. От страха перед неизвестным, но неизбежным. Перед будущим. Грохот тамтамов забивает шорохи ночной саванны. Львы и леопарды не становятся от этого менее прожорливыми, но бесхвостая обезьяна уже не боится, не ноет и не скулит, а поёт и пляшет.
"Я объявляю дураками
Всех тех, кто, дрыгая ногами,
В прыжках дурацких и круженье
Находят удовлетворенье".
Зря. Хоть и хорош "Корабль дураков", но Себастиан
Но по дороге возможны приключения. У некоторых - повторяющиеся. Названия такие красивые придумали: рефрен или, там, дежавю. Не, ну точно - у меня уже по второму кругу пошло. Как у "Конца Света".
"Приходит "Конец Света" в Россию. Огляделся и говорит:
– - Похоже, я здесь уже бывал".
Дежавю достаточно распространённое явление; исследования показывают, что до 97% здоровых людей испытывали это состояние по крайней мере один раз в жизни. Так что, когда на луг выезжает Чарджи на коне и везёт Любаву - это не мой личный глюк, а вполне типично.
Стоп, не сходится. При дежавю вы не можете вспомнить, что произойдёт в следующее мгновение, но по ходу событий понимаете, что в деталях это видели. А я помню, что дальше будет. Это уже "пророчество" называется. Ванька-предсказатель. Я бы даже сказал - "футуролог". Сейчас она свалится с коня, прибежит, радостно вопя ко мне, и запрыгнет своими голыми... ну, скажем не детализируя, телом, ко мне на грудь. Во, точно: свалилась, завопила, побежала. Не, не глюк, в смысле - не дежавю. Отличия пошли.
Любава, видимо, тоже вспомнила недавнюю сцену по-мне-лазанья. И последующего "восставшего альпиниста". Вместо того, чтобы вскарабкаться на меня как на берёзу, она остановилась шагах в пяти, смущённо поболтала правой ручкой в воздухе. Потом сообразила найти этой ручонке применение - ткнула себя в левое плечо и отвесила поясной поклон.
– - Прими, господине, людей сирых да малых за-ради корма, крова и защиты.
Чего?! Каких таких "сырых"? Я, конечно, сегодня спал плохо. Но не до такой же степени!
Тем временем Любава, исполнив первую часть явно отрепетированного приветствия, решилась добавить импровизации:
– - А то батюшка повесился.
– - ??!!
Фигасе! Моя первая мысль была об Акиме. Расстались мы с ним... нехорошо. Но смерти я ему не желал. Самоубийство - страшный грех. Аким, конечно, не образец благочестия, но... с какого?! Потом дошло: если бы речь шла об Акиме Яновиче Рябине - Любава назвала бы его господином или владетелем. Впрочем, она и сама увидела моё крайнее недоумение и поспешила внести ясность:
– - Не, не боись, не до смерти. Я как увидела батюшку моего в петле, так мужиков позвала. Они его вынули. А он только хрипит и кашляет. И портки мокрые. А я испугалась... ужасть. И чего делать - не пойму. Ну, совсем как полено глупое.
– - Стоп. Потаня повесился?!
– - Глупый ты, Ваня. Ой. Господине, прости дуру глупую, бестолковую, прости слово грубое, случайное...
– - Стоять! Чарджи! Внятно. Медленно. Что случилось?
Любава прекратила выпевать фразы ритуального извинения, сопровождаемого такими же поклонами, а Чарджи, медленно подъезжающий к нам верхом, раздражённо передёрнул плечами и воспроизвёл дежавюшную фразу:
– - Давай лучше на заимку. У тебя там полный двор гостей. Расскажут.
Опять?! Что, новая ведьма завелась?! Да сколько ж можно!
Тревога и любопытство переполняли меня. Так бы и рванул. С места в карьер, бегом. Но - нельзя. Владетель должен скрывать свои чувства. А неинформированность - особенно. Зрелище пребывающего в растерянности и недоумении лидера - действует на коллектив разлагающе. Вид бегущего по улице биржевого маклера немедленно вызывает у окружающих панику и мысль о тотальном дефолте. "Хау.
– сказал Виннету, и все с надеждой посмотрели на него". Во, так пусть и смотрят. Как я сильно насупленный, типа - "Чапай думать будет", собираю барахлишко и без спешки топаю к своему подворью.
Мой театр одного актёра продолжался метров двести. Глубокую сосредоточенность и озабоченность на своём лице я донёс только до ворот. Потому что в воротах стояла Домна. И гоняла моих мужичков.
И кто это сказал, что в "Святой Руси" женщина была бессловесным угнетённым существом? Ну, женщина вообще - может быть. А вот Женщина.... Угнетать Домну?
– А в лоб хочешь?
Увидев меня, она несколько снизила мощь звучания и образность выражений. Даже попыталась поклониться большим поясным поклоном. Но я не дал. Успел перехватить и, пользуясь возможностью дотянуться до её лица, расцеловал в обе щеки.
– - Домнушка! Голубушка! Как я рад тебя видеть! Соскучился по тебе! Да что ж ты стоишь-то? Давай присядем. Надолго ли? Что за забота ко мне привела? Что могу - сделаю, только скажи.
Домна... покраснела. Видели ли вы когда-нибудь смущённый сводный гренадерский полк? Вот и я - первый раз в жизни. Николашка уже подсуетился с лавкой. Но едва я усадил её, как Домна попыталась встать:
– - Не, невместно служанке перед господином своим сидеть.
И попыталась сползти на колени. Ну уж фиг вам. С колен мы её только всей артелью поднимем. И то - без перекидного блока со стальным тросом - не получиться. Еле удержал. Она вытерла уголком платка глаза ("Вроде попало чегой-то"), трубно высморкалась, ещё раз смущённо мне улыбнулась и сообщила:
– - Надолго. Насовсем. Пока не выгонишь.
Я тоже в ответ расплылся в улыбке. В глупой, непроизвольной... Стоп! Что она сказала?! Как это "насовсем"? А Рябиновка? А остальные причём тут? Положим, выглядывающую из-за угла сарая морду Хохряковича я ещё могу объяснить - "еёный муж". Но что тут делают Хотен, Светана, Охрим, Чарджи.... А где Потаня? Коней полный двор навели, барахло во вьюках.... Так она и вправду ко мне решила?!
Несколько затянувшаяся пауза, проистекающая от моей общей ошарашенности, обеспокоила Домну. "Точки над и" она расставляет вполне доходчиво: ухватила меня за ворот рубахи, как щенка за шиворот, развернула к себе лицом и, внимательно вглядываясь в глаза, сурово спросила: