Парижский вариант
Шрифт:
Подполковник (доктор) Смит!
Генерал граф Ролан Лапорт этим утром будет ждать вас в своем парижском особняке в удобный для вас час. Прошу сообщить мне по ниже указанному номеру, когда вы посчитаете возможным прибыть. Я укажу вам дорогу к особняку.
Капитан Дариус Боннар, адъютант
Джон вспомнил, что генерал Хенце присоветовал ему ждать приглашения на беседу с французским генералом. Видимо, этот вежливый приказ и следовало считать
Великолепные особняки были гордостью французской столицы; это они во многом создавали ее величие. Именно такие особняки прятались в тенистых боковых улицах, отходящих от бульвара Осман. Один из них принадлежал генералу Ролану Лапорту. Серый фасад пятиэтажного здания был украшен многоколонным портиком, поверху тянулись балюстрады и хмурились атланты. Судья по стилю, особняк был построен во второй половине XIX века, когда барон Жорж-Эжен Осман по указаниям Наполеона III перестраивал Париж. В те времена особняк, пожалуй, считали бы «городским домиком».
Входная дверь оказалась соответственной – тяжелой, резной, изукрашенной сверкающими медными накладками. Джон Смит решительно постучал в нее молотком.
Открыл ему невысокий, жилистый блондин в мундире французского десантника с капитанскими погонами и нашивками генштабиста.
– Вы, должно быть, подполковник Джонатан Смит, – по-военному деловито бросил он на хорошем английском, окинув гостя бдительным взглядом. – Не ждал вас так скоро. Проходите. – Он пропустил агента в дом. – Я Дариус Боннар.
– Благодарю, капитан Боннар. Я и сам догадался. – Следуя инструкциям в письме, Джон позвонил, и Боннар указал ему адрес.
– Генерал сейчас пьет кофе и просит вас присоединиться.
Генеральский адъютант провел Джона через просторный вестибюль, мимо лестницы, извивом уводящей на второй этаж, и через широкие двустворчатые двери, оклеенные, по европейскому обычаю, обоями. Агент обратил внимание на то, что узор на обоях повторяет узоры резьбы на входных дверях – и тут, и там мелькали геральдические лилии Бурбонов.
Следующая комната была огромна. По высокому потолку небесного цвета порхали нимфы и херувимы – насколько мог судить американец, в натуральную величину. Золоченая лепнина, резные панели стен, изящная до хрупкости мебель в стиле эпохи Людовика Четырнадцатого – на взгляд Джона, помещение напоминало скорее бальный зал, чем место, где можно спокойно выпить кофейку.
У окна сидел могучего сложения мужчина. Солнечные лучи скрещивались у него над макушкой.
– Присаживайтесь, подполковник Смит, прошу, – проговорил он на внятном английском, но с сильным акцентом, указывая на обтянутое парчой кресло с прямой высокой спинкой. – Какой кофе вы предпочитаете?
– Со сливками, но без сахара, сэр. Спасибо.
В дорогом костюме генерала графа Ролана Лапорта утонул бы, пожалуй, и защитник из НФЛ, однако генералу одежда была вполне впору. Могучий, как лев, он и держался царственно. Густые черные кудри спадали на плечи, будто у молодого Наполеона в год осады Тулона. На широком скуластом лице бретонца выделялись ярко-голубые глаза, пронзительные и немигающие, словно у акулы. Само его присутствие действовало подавляюще.
– Не за что, – благодушно-вежливо отозвался француз, наливая гостю кофе из серебряного кофейника. Фарфоровая чашечка тонула в его лапищах.
– Благодарю, генерал, – повторил Джон, принимая чашку, и воспользовался случаем польстить хозяину: – Это большая честь – встретиться с одним из героев «Бури в пустыне». Ваш маневр на окружение, проведенный Четвертым драгунским, был просто великолепен. Без вашего вмешательства союзникам не удалось бы удержать левый фланг. – Мысленно агент поблагодарил Фреда Клейна за детальный брифинг, который босс устроил агенту перед вылетом из Колорадо, потому что, когда сам Джон Смит в Ираке штопал раненых, не разбирая сторон, ему не доводилось слышать имени Лапорта, тогда еще генерал-лейтенанта.
– Вы там были, подполковник? – поинтересовался француз.
– Так точно. С полевым госпиталем.
– Да, конечно… – Лапорт улыбнулся каким-то своим воспоминаниям. – Наши танки не были даже перекрашены в пустынный камуфляж, мы, французы, выделялись, точно белые медведи…. Но мы с драгунами удержали позицию… как говорят у нас в Легионе – жрали песок… и все же нам очень повезло. – Он покосился на Джона. – Но вы же все понимаете, не так ли? У вас ведь был и боевой опыт, верно? И офицерский.
Значит, Лапорт составил на приезжего американца досье, как Джона и предупреждал Хенце.
– Небольшой. А почему вы спрашиваете?
Немигающий взгляд генерала пронизал американца, точно булавка – бабочку, и тут же выдернулся. Губы Лапорта тронула улыбка.
– Простите тщеславие старого солдата. Я полагаю себя великим знатоком людей. Это была моя догадка – по вашей осанке, по тому, как вы двигаетесь, по глазам, по вашим действиям в госпитале Помпиду. – Генерал не сводил взгляда со своего гостя, точно снимая с него кожу слой за слоем. – Не много найдется людей, соединяющих в себе опыт врача и ученого с отвагой и силой бойца.
– Вы слишком добры ко мне, генерал. – «И слишком любопытны», – добавил про себя агент. Впрочем, генерал Хенце предупреждал его и о том, что Лапорт подозревает союзников в игре краплеными картами… а француз должен защищать прежде всего интересы своей страны.
– Перейдем же к делу. Состояние вашего пострадавшего друга не изменилось?
– Покуда нет, генерал.
– И каков будет ваш прогноз?
– Как врача или как друга?
Переносицу генерала прорезала едва заметная морщинка раздражения. Он явно не любил играть словами.