Парк
Шрифт:
– Я не верю в чудеса, но я верю в везение и удачу. А если ты в них не веришь, тогда хотя бы попытайся найти себе нормальную работу, чтобы погасить свои долги, – приятель пожал руку Алексу. – Ладно, мне пора. Наташа, наверняка, меня заждалась.
– Передавай ей привет, – Алекс махнул ладонью. – Кокой ставят ей срок?
– Через пару недель я надеюсь стать отцом…
– Надо придумать, как тебя поздравить, – Алекс снова ухмыльнулся.
– Достаточно будет конверта, в котором ты вернешь мне мои пятьсот баксов. Не провожай меня.
– А я и не собирался, – сказал Алекс вслед уже уходящему коллеге по воинской службе.
Он пощелкал каналы и, не найдя ничего интересного, выключил телевизор. Снова взялся за газету, которую пять минут назад даже не собирался открывать, и принялся искать какую-нибудь статью, которая не затрагивала бы тему Парка.
* * *
Эмили оказалась внутри огромного светлого офиса с панорамными окнами. Несмотря на минимализм в интерьере, внутри было чрезвычайно уютно. Непривычное сочетание в строгом интерьере мягкого ванильного цвета с вкраплениями аквамаринового и множества строгих цветочных композиций заставляли ее приостанавливаться, чтобы рассмотреть все поближе.
Ее проводили в кабинет, где ее пока еще никто не ждал. Позволив себе выглянуть в окно, откуда открывался несравнимый вид на весь город, она застыла прямо на месте. Прошло около получаса, прежде чем она услышала легкое эхо чьего-то голоса.
– Панорамный вид – это основное достоинство этого тесного и душного офиса.
«Тесного офиса?», – подумала про себя Эмили. – «Да он, должно быть, шутит»…
Она сразу догадалась, кто был позади нее.
– Мистер Стоун, рада с вами познакомиться, – она протянула руку, но в ответ получила лишь пренебрежительную высокомерную улыбку.
– Мои помощницы предупредили вас о том, что у меня всего пятнадцать минут? – спросил он.
– Да, конечно, – Эмили поспешила достать из своей сумочки блокнот и ручку.
– Но в любом случае постарайтесь уложиться в десять, – Рассел Стоун занял свое место за столом и демонстративно отвернулся к окну. – Можем начинать.
Эмили не знала, как обращаться к собеседнику, вместо лица которого она видела лишь спинку кожаного кресла.
– Мистер Стоун, вы всегда принимаете своих гостей подобным образом? – она решила, что может задать этот вопрос.
– Что именно вас смущает? Мое опоздание, жесткие временные рамки или тот факт, что я не считаю нужным разговаривать с вами лицом к лицу?
– Пожалуй, все, – несмотря на то, что она рисковала завалить интервью, от которого зависела ее конечная цель, она продолжала быть непозволительно дерзкой.
– Мои помощницы передали мне, что вы добивались встречи со мной почти пять месяцев. И вот достигнув своей цели, теперь вы сами можете лишить себя предоставленного вам шанса, – Стоун не поворачивался.
Эмили решила проигнорировать его слова и задала первый вопрос из списка, который она накидала в такси за пятнадцать минут до встречи.
– За четыре года вы построили огромную миллиардную империю, которая решает множество задач – от экономических до социальных. Вопрос, который я сейчас озвучу, скорее всего, вам задавали уже не раз. Но мне хотелось бы получить ответ от вас лично. Что вами двигало, когда вы только начинали? К каким целям вы стремились? Вы хотели сделать чью-то жизнь лучше? Или страстно желали всеобщего признания и славы?..
– Единственное, чего я страстно желал, были деньги. Деньги, как они есть. Бумажки, за которые можно купить все что угодно и кого угодно…
– Вы хотите сказать, что вами двигали исключительно алчность и жадность?
– Именно так. Я был официантом без образования, особых талантов и стремлений. До определенного момента, – он сделал небольшую паузу, в которую Эмили даже не успела вставить свой вопрос. – Предрекая ваш интерес относительно того, что же за событие на меня так сильно повлияло, я отвечу сразу, что об этом вы не узнаете, по крайней мере, из сегодняшнего интервью.
– И как много вы хотели заработать? – Эмили поняла, что ей придется импровизировать, потому что она не услышала ожидаемого ответа, из которого строилась вся логическая цепочка тем, планируемых к обсуждению.
– Чем больше, тем лучше. Алчность не измеряется в конкретных единицах. И ее особенность в том, что ее не утолить подобно жажде или голоду. Это вариант закона возрастающих потребностей.
– Неужели у вас не было никаких «высоких целей»?
– Нет. Сначала я просто хотел много денег. Но когда я понял, что цель, сформулированную подобным образом, будет сложно достигнуть, я решил, что нужно определить ее достижение количественно и во времени. Сначала я ставил цель заработать сто долларов за пятнадцать минут, потом пятьсот долларов за час и так далее по нарастающей. И мне было совершенно неважно, чем заниматься. Как абсолютно неважно, чем я занимаюсь сейчас. Это задача моих работников, движимых уже своими целями, многие из которых, как вы выразились, «высокие». А поскольку они работают на меня и мою компанию, получается, что и я являюсь частью этих «высоких» идеалов и ценностей, но это не означает, что они мои.
– То есть вам абсолютно все равно, какую продукцию будет производить ваша корпорация и какие услуги оказывать?
– Не совсем все равно. Главное, чтобы эта деятельность была легализована. Если законом будет разрешено убивать «плохих» людей и это будет приносить доход. То почему нет? Я получу лицензию и на это, и буду процветать в этом бизнесе, снимая сливки, – Стоун повернулся и в лицо расхохотался Эмили, которой оставалось лишь догадываться, говорил он серьезно или шутил.
– Думаю, это редактор вырежет, – пробормотала она про себя.
До этого момента она хотела задать лишь несколько вводных вопросов, чтобы перейти к главному, из которого и планировала сделать сенсацию, но теперь интервью становилось сенсационным само по себе. Поэтому она, постоянно посматривая на часы, продолжала спрашивать, стараясь не комментировать ответы, чтобы не терять времени попусту.
– В начале нашего с вами диалога вы сказали, что деньги – это бумажки, за которые можно купить не только что угодно, но и кого угодно. Вы можете привести пример, когда вам удавалось кого-то купить?