Парк

Май Рафаэль

– Да, моя жена. Я купил ее, – ответил он так, как будто говорил о ком-то другом. – А вообще я каждый день кого-нибудь покупаю, потому что могу себе это позволить, ведь одна минута моего времени стоит десять тысяч долларов. Таким образом, за время нашего с вами интервью я потеряю немного немало сто пятьдесят тысяч.

– И все-таки, событие…

– Если вы решитесь закончить свой вопрос, то наш с вами разговор также завершится.

Эмили кивнула головой и тут же поменяла тему.

– Как вы отбираете работников? Какие качества привлекают вас в людях?

– Мои

работники не имеют права на ошибку, – ответил он. – Проходя по коридору, к моему кабинету, вы должны были увидеть тридцать два стола. Все это мои помощники. Они занимаются подборкой персонала. Если кто-то из принятых ими на работу кандидатов оказывается некомпетентным, я увольняю как кандидата, так и ассистента, который принял его на работу.

– Вы считаете, что люди не имеют права на ошибку? – с недоумением спросила Эмили.

– Прежде всего, не имею права на ошибку я. А мои помощники – это мои глаза, уши, правые руки, моя память, мой разум. И они, как и я, т также не имеют права на ошибку.

Эмили задала еще несколько вопросов о планах корпорации в целом и личных планах Мистера Стоуна на ближайший год, но не услышала того, что хотела. Увидев, что у нее остается меньше двух минут, она, наконец, перешла к самому важному:

– В некоторых источниках говорится о ваших планах посетить Парк. Получается, вы один из десяти счастливчиков, которые отправятся туда первыми 29 сентября текущего года?

– Вы уверены в надежности своих источников, Эмили?

– Вот я и хочу проверить их достоверность. И надеюсь, что вы либо подтвердите, либо опровергните эти слухи.

Между тем на часах оставалось меньше полминуты.

– Я никогда не комментирую слухи, – Стоун продолжал увиливать от ответа.

– А вы не комментируйте, хотя бы просто намекните, насколько это близко к правде.

– Время вышло, Эмили, – Стоун дал понять, что больше не будет отвечать на вопросы.

– Ну что ж, я уверена, что на борту космического поезда у нас с вами будет больше времени, и я смогу задать все вопросы, – она использовала свой последний шанс.

– Вы тоже отправляетесь в Парк 29 сентября?

– Вот, в общем-то, вы и ответили на мой вопрос, – забывшись, она снова подала руку.

– До свидания, Эмили, – он не стал никак комментировать ее ловкий трюк и в ответ на протянутую руку снова повернул свое кресло спинкой.

– До встречи, мистер Стоун.

Она была чрезвычайно довольна собой. Она получила даже больше, чем хотела, и ей уже не терпелось скорее оказаться за своим рабочим столом, чтобы написать, отредактировать и сдать статью, которую ее шеф охарактеризовал бы одним словом: «ошеломительно». Она была уверена, что теперь ей будет значительно легче уговорить редакторов оплатить билет в Парк, откуда она сможет писать статьи и готовить репортажи, которые помогут повысить продажи, а значит, и рейтинги газеты, переживавшей сложные времена.

* * *

Лилиан играла с маленьким племянником Тимом на полу среди огромной кучи мягких игрушек, которые сама же ему и подарила. Ее мать с сестрой Ребеккой обсуждали домашние дела, которые нужно успеть переделать до дня рождения Тима, которому через две недели должно было исполниться шесть лет.

Она смотрела на них и понимала, что их проблемы были ей чужды как никогда раньше. Как только она устроилась Проводницей в «Гэлакси билдинг», она все меньше и меньше времени проводила дома. Как и большинство других сотрудников компании той же профессии, последние четыре года она фактически жила в Парке, где они постоянно проходили многочисленные инструктажи, изучали маршруты.

Сегодня был один из шестидесяти дней в году, которые отводились на «побывку» дома, и даже эти немногочисленные дни она не знала, чем себя занять. Квартиру, которую она купила пять лет назад, она сдавала, поэтому все свое время она проводила в кругу семьи, которой для нее была мама, разведенная сестра и любимый племянник.

Она смотрела на свою руку. На безымянном пальце красовалось изящное золотое колечко с голубым сапфиром. Это было единственное украшение, которое она никогда не снимала с тех пор, как оно оказалось у нее на руке. Она вспоминала тот день, в который ей подарили его, и думала о том, какой могла бы быть ее жизнь.

Сестра, увидев, как задумалась Лилиан, присела рядом.

– Ты не хочешь снять это кольцо и все забыть? – спросила она.

– Нет, – Лилиан ответила кратко, несмотря на то, что ей было много что сказать.

– Ты поступила тогда честно. Возможно, жестоко, но честно, – успокаивала ее Ребекка. – И прежде всего, честно по отношению к самой себе.

– Я уже не уверена, была ли я честной сама с собой.

– Я уверена!

– Я не знаю, чьи мысли тогда я озвучила, когда отказалась принять его предложение. Мои ли это были мысли. Или мысли моих подруг и знакомых. Я думала о том, насколько одобрят мой выбор. Хотя какое это имело значение…

Глаза Лилиан заблестели. Она запрокинула голову назад, чтобы слезы не скатились у нее по лицу.

– Ты что-нибудь слышала о нем? – спросила Ребекка.

– Нет, ничего. Да и откуда я могла о нем услышать. Ведь меня почти не бывает дома. На днях я зашла в кафе, в котором он работал четыре года назад, наивно надеясь застать его там. Но нынешние официантки даже и не знают, что он там когда-то работал.

– Ты хотела бы с ним встретиться?

– И да, и нет, – Лилиан вздохнула. – Не было и дня, чтобы я не вспоминала о нем. Но мне сложно представить, что я могла бы ему сказать теперь.

Ребекка молча смотрела на свою сестру, которая изводила себя каждый раз, когда возвращалась домой. Лилиан вытерла длинным рукавом своей туники влажные от слез ресницы.

– Я кое-что забыла, – она вскочила и достала из сумки три электронных карточки. – Послезавтра я уезжаю на работу, вернее улетаю. Это три билета в Парк. Каждому сотруднику «Гэлакси билдинг» выделяют по два пригласительных билета. Но мне удалось выпросить еще один. Я не смогу поздравить Тима, поэтому сделайте это за меня. Билеты будут действительны в течение шести месяцев с 29 сентября. Вам нужно будет лишь за три недели сообщить о своем намерении посетить Парк в определенный день.