Парни из преисподней
Шрифт:
Как бы то там ни было, а наши герои стояли на лыжах, застегнуты на все пуговицы и с нахлобученными капюшонами.
С опаской глянув в сторону покрасневшего солнечного диска и произведя крестообразное движение рукой, плавно переходящее в проверку крепления лыж, Илья дал низкий старт. Митя последовал за ним…
Наст тихо потрескивал под ударами лыжных палок, посвистывал под широкими эвенкийскими лыжами, колючие кристаллы, сдуваемые с него, кололи незащищенные участки лица. Особенно доставалось второму лыжнику, так как ему дополнительно приходилось претерпевать воздействие со стороны колючек, рождаемых взвихриванием
Каждый из лыжников прекрасно понимал, какому риску подвергались они, отправившись в поход по Среднесибирскому плоскогорью непосредственно перед декабрьской ночью без GPS-навигатора и без запасного аккумулятора в кармане. Клондайк отдыхает! Здесь вам не Аляска, здесь климат иной.
Пока шли, и хаотические мыслишки чертили нейротреки в мозгах «спасателей» –по крайней мере, они себя таковыми считали – руки и ноги входили в ритм, грудь расширялась, наполнялась вторым дыханием…
Глобальное потепление не зацепило этот уголок планеты, не нанесло неизгладимый отпечаток на здешние широты. Практически ничего не изменилось. Народу на пути разве стало поменьше. То есть, вообще никого.
Ночь неумолимо падала на сверкающие сугробы. Послышался волчий вой, и Илья вспомнил, что они не захватили с собой ничего, что берут с собой самые непредусмотрительные путешественники. Ни зажигалки, ни корочки хлеба, ни глотка жидкости. Впрочем, насчет воды, можно было б не заморачиваться – протяни руку и обязательно нащупаешь ее кристаллы. Единственно, протягивать не хотелось– ни рук, ни ног –они сразу бы отмерзли. Оставалась одна надежда на спасение Урановского –сам Урановский. Он депутат Госдумы –и обязан был быть готовым ко всему, иначе какой из него слуга народа?..
Путники не заметили, как на противоположной стороне неба взошла луна и успешно конкурировала с красной половиной внезапно большого солнечного диска, тонущего в снежном море.
Разворачивалось явление, описанное одним из сподвижников Ермака. Так называемое «Лунно-солнечное скрещение», видеть которое довелось немногим счастливцам – землепроходцам Сибири. Вот и сейчас скрещение почтило собой землю тунгусскую. Лунная дорожка, идущая по насту с севера на юг, пересеклась со световой дорожкой – с запада на восток.
Крик, не похожий не на один ранее слышимый, прорезал темнеющий воздух.
Митя присвистнул:
– Стоп! Сдается мне, хозяин тайги голос подает!
– Медведь?
Илья попробовал тормознуть – осторожно, чтобы Митя не сшибся с ним.
– Алмасты 2 ! Аум сваале!
– Что-о?
– Чучуна!
Илья прекрасно слышал имя того, кого Митя назвал «хозяином тайги». Отчетливо прозвучало и нездешнее «ругательство».
Но сознание не успевало за деформацией реальности. Да и тормознуть не удалось. Лыжи сами по себе скользили вперед.
2
Снежный человек (алмасты, чучуна, йетти)
С каких пор они попали во власть гравитационной воронки, трудно было сказать. Слишком торопились они прибыть к событиям до темноты и могли пропустить начало «разгона».
Лыжники не прилагали никаких усилий, но их несло в направлении, заданном при старте. Илья выставлял палки вперед, сопротивляясь движению, однако, не в полную силу, рискуя потерять равновесие. В итоге результате с нулевым эффектом.
Каждый из путников по своему опыту знал: если программа дает сбой, надо, первым делом, остановиться. Но именно этого теперь не получалось.
Тогда мышлению необходимо ускориться, чтобы остаться в адеквате…
Вот с этим-то получше.
– Приказываю роте залечь, – крикнул Илья, – до четкого выявления угрозы!
И грохнулся в снег.
Митя, гражданский, мгновенно подчинился…
Лыжников накрыл шквал. Плотностью тверже асфальтового катка, а диаметром больше радиуса выбоины, в которой очутились лыжники – он пронесся, утрамбовав их в снег, как две ольховые колоды.
Там они и пребыли до наступления утра, время от времени вскрикивая, словно будоражимые сходными сновидениями.
«– Я берусь, –продолжил Кростуатару, – подтвердить готовность генетического корпуса к работе по созданию специальной рабсилы. Предлагаю, в частности, рассмотреть проект зауральского подземного реактора в жерле спящего 50 миллионов лет вулкана. Мы выведем высокоинтеллектуальный сорт рабов под подходящим названием «сихитря». Элитный клан их будет заниматься изобретением эффективных вариантов синтеза золота. Назовем изобретателей «алхимиками». Остальные примитивные гоминиды, под общим названием «неандертальцы», будут отличными охранниками, надсмотрщиками и логистиками золота, стекающего из реакторов, расположенных в разных точках Геи.
Кростуатару сделал паузу перед тем, как сказать самое главное.
–Проблема заключается в том, что любые генетические эксперименты имеют своим пределом генетическую матрицу планеты…Кроманьонцы – это венец эволюции».
– Что он хотел этим сказать? – спросил Митя, просыпаясь. – Что мы все недоделы?..и такими останемся?..
Увидев вокруг снег, спросонья пришел в негодование и в возмущении принялся «выгребать» из снежной могилы. Это было не просто. Верхний слой снега уже смерзся и стал непробиваемым. Так что по пути на поверхность вспомнились и мама с папой, и бабушкина быль о происхождении фамилии Каменный, и исповедь шамана Виктор 3 , о котором оператор дронов не раз слышал от своей жены Иниры.
3
Шаман Виктор – практиковавший в ХХв. глухой на оба уха сибирский шаман
Этот известный и сильный магическими возможностями шаман, отходя в мир иной, заклинал племя эвенков никогда не преступать трех заповедей, соблюдение которых спасет «детей Сибири». Те, забывая об инстинкте самосохранения, продолжали выживать в Сибири иногда очень высокой ценой. Сам Виктор в полной мере относился к ним: он был инвалид –и он был шаманом.
Первая заповедь повелевала всегда и везде, при всех лунах и расстояниях от своего чума идти на помощь сАмому ближнему своему, и только потом – остальным. «За-ради ближнего не пожалей двух дальних или мизинца своего».