Пароль капитана Клоса (сборник)
Шрифт:
Бартек подбежал к самолету и помог выбраться из кабины грузному мужчине в полушубке. Партизаны выгружали оружие, боеприпасы и переносили их на заранее подготовленные крестьянские повозки.
Представителя Центра Бартек проводил в лесную избушку.
— Если хотите кого-нибудь перебросить на Большую землю то поторопитесь, — сказал гость, — самолет сейчас отлетает.
— А вы остаетесь? — удивился Бартек. Представитель Центра кивнул в ответ. В эту ночь Бартек больше ничего от него не узнал.
Утром капитан Антонов сказал Бартеку, что прибыл по делу провала их агентуры.
— Быстро реагируете, — проговорил Бартек. — О том, что кто-то из варшавской подпольной сети провалился и немцы напали на след нашей радиостанции, я информировал Центр четыре дня назад.
— Кто провалился?
— К сожалению, еще не установили. Только можем подозревать. Неожиданно к нам прибыл радист из Варшавы.
— Интересно, — отозвался капитан Антонов. — Его я хотел бы выслушать в первую очередь.
— Это невозможно. Радист в тяжелом состоянии. Ранен при побеге и чудом добрался до своего дяди в Козеницах. Я очень беспокоюсь о Юзефе и Мундеке. Они уже должны были прибыть. Тогда вся наша агентурная сеть была бы в сборе.
— К сожалению, не вся, — ответил Антонов, — не хватает «J-23».
11
После завтрака началась беседа с разведчиками. Бартек принимал в ней участие, хотя и не очень понимал смысла каверзных вопросов капитана Антонова. По правде говоря, представитель Центра поначалу не понравился Бартеку. Суховатый, мнительный, недоверчивый… Бартеку казалось, что и на себе он чувствует его пристальный, сверлящий взгляд. «Ну что ж, — подумал командир отряда, — такая у него работа».
Представитель Центра беседовал со Стасей Зарембской. Девушка старалась отвечать на его вопросы как можно точнее и подробнее и заметно волновалась, ибо тон капитана Антонова обескураживал ее.
— Ты утверждаешь, что об опасности тебя предупредил Адам?
— Да, — ответила она.
— Он говорил, что за тобой следят? И как давно?
— Нет, этого он не говорил. Только приказал немедленно уходить в лес. Мы условились встретиться на станции в Пырах.
— С кем ты еще была связана?
— Только с Адамом и Сковронеком.
— Тебе известно, кто такой «J-23»?
— Нет.
— Не замечала ли сама, что за тобой следят?
— Нет, но теперь я понимаю, что, очевидно, допускала ошибки, а должна была быть более внимательной и бдительной. Я всегда очень торопилась доставить донесение портному во время работы. Мы с Адамом полагали, что так будет безопасней.
— А у портного Сковронека все было в порядке?
— Я старалась быть осторожней и каждый раз проверяла сигнал. На дверях, как обычно, были написаны мелом буквы «К+М+Б». Если грозила опасность, то этого знака на дверях не должно было быть. — Девушка замялась, и капитан Антонов заметил это.
— Ты уверена, что этот знак был? — спросил он.
— Был, я хорошо помню, только мне показалось, что Сковронек при последних встречах был чем-то взволнован, чего-то боялся, у него были такие испуганные глаза…
— Когда ты это заметила?
— Две или три недели назад.
Представитель Центра поблагодарил девушку за информацию и попросил позвать Адама.
Когда Станислава выходила, Антонов напомнил девушке, что ей не следует пока отлучаться из лагеря.
— Не преувеличиваете ли? — спросил его Бартек после того, как она вышла.
— О чем ты? — удивился Антонов, пристально посмотрев на Бартека. — Кто-то из них предатель. Вот уже пять недель, как радиостанция передает в Центр дезинформацию. Понимаешь? Необходимо тщательно проверить вашу агентурную сеть и обезвредить того, кто предал. Что со Сковронеком?
— У него фельдшер. Пополудни будем иметь возможность выслушать и его… Садись, Адам, — обратился он к входящему Прухналю, пытаясь этим смягчить неприятное впечатление от предстоящего разговора.
— Когда Юзеф сообщил об опасности? — последовал первый вопрос.
— В прошлый вторник. Я пришел на квартиру, где он проживал под именем Виталиса Казимируса, как обычно, снял показания счетчика и получил по счету за газ.
— Юзеф предупредил тогда, что за вами следят?
— Да. Приказал мне уходить в лес и забрать с собой Зарембскую, если я ей доверяю. У меня не было повода не доверять девушке.
— Он сказал, какая конкретно опасность угрожает вам?
— Нет, Юзеф никогда не говорил лишнего.
— А фамилия, имя? Неужели никого не называл?
— Нет. Сказал только, что нам угрожает опасность и может случиться провал агентурной сети.
— Однако он приказал тебе, несмотря на опасность, передать еще одно донесение в Центр. Что тебе известно о содержании этого донесения?
— Ничего. Донесения всегда были зашифрованы.
— В гестапо имеются неплохие специалисты по дешифровке.
— Вы подозреваете меня? Разве можно этим шутить?!
— Никто тебя не подозревает. Успокойся и возьми себя в руки.
— Если бы я был агентом гестапо, то уже давно выдал бы Юзефа. Только я один из всей нашей агентурной сети… — начал он и замолчал, вспомнив, что Юзеф еще не появился здесь.
— Да, конечно, — проговорил капитан Антонов, — только ты один из всей сети знал все четыре его квартиры и фамилии, которые он менял.
— Если вы меня подозреваете…
— Адама я знаю восемь лет, — сказал Бартек. — Если это имеет для вас какое-то значение, то могу поручиться за него.
Адам вышел.
— В этой истории мне что-то не нравится, — сказал Антонов. — Юзеф предупреждает их об опасности, а сам куда-то бесследно исчезает. Радиостанция целый месяц дезинформирует Центр, передает фальшивые донесения, а радист появляется у вас целый и невредимый.