Пароль остается прежним
Шрифт:
— Пожалуйста,— согласился Ярцев.
Когда возвращались на заставу, старшина Шарапов сказал Серебренникову:
— Мы, товарищ майор, задумали провести на заставе диспут: «Что значит жить по-коммунистически?»
— Очень хорошо! — похвалил Серебренников.
— Вот хочу посоветоваться.
— Давай.
Начальник заставы и председатель колхоза сошли на берег, а Шарапов с Серебренниковым уединились в рубке.
— Диспут — это хорошо,— повторил майор, усаживая Шарапова рядом с собой.—
— Напишем объявление,— сказал Вахид, комкая в руках тетрадь с обернутыми в газету корочками.— Такого-то числа состоится диспут, и пусть каждый готовится.
— А вопросы наметили?
— Как же! — Шарапов развернул тетрадь, где мелким, но разборчивым почерком было написано:
«Как ты думаешь:
— Почему труд является необходимой потребностью человека?
— Что значит жить и служить по-коммунистически?
— Кто ты: борец за коммунизм или обыватель?
— Каким будет завтрашний день нашего общества?
— Есть ли у тебя пережитки прошлого?
— Есть ли среди нас равнодушные люди?».
И ниже:
«Свое мнение по этим вопросам ты можешь высказать на открытом диспуте в ленинской комнате».
Слово «можешь» было зачеркнуто и заменено словом «должен».
— Лучше оставить «можешь»,— посоветовал Серебренников.— А то получается, что вы проводите диспут в принудительном порядке.
— Правильно,— согласился Шарапов и тут же переправил «должен» на «можешь».
— Молодцы! — глаза у Серебренникова потеплели.— Ну, а каковы правила диспута?
Шарапов удивился:
— Правила?... Ну, приходи и говори...
— Что хочешь?
— Конечно.
— Тогда давай запишем: правила диспута. Первое...
Вахид извлек из тумбочки пузырек с чернилами и уставился на майора.
— Пиши, пиши,—сказал Серебренников,— Значит, первое: в споре все равны. Каждый говорит, что думает и от души... Хорошо?
— Очень хорошо! — согласился Шарапов,— Я так думаю, товарищ майор, каждый должен быть активным участником разговора.
Серебренников подхватил:
— Вот и пиши: второе — на диспуте нет наблюдающих, каждый — активный участник разговора.
— ...участник разговора,— дописал Шарапов.— Что еще?
— Подумаем.
— Никто не поучает других свысока,— сказал Вахид.
— Ну, пиши, если в этом есть необходимость,— согласился Серебренников.
Когда правила диспута были выработаны, Серебренников попросил Шарапова прочесть все объявление с начала. Вахид прочел и остался доволен.
— Честное слово, хорошо!
— У меня одно замечание,— сказал Серебренников.— Почему вы решили проводить диспут в ленинской комнате?
— А где же еще?
— Я думаю, лучше провести его в клубе и привлечь молодежь поселка.
Шарапову понравилась эта мысль.
— Здорово может получиться!
— Конечно, здорово.— Серебренников надел фуражку.— Кто секретарь комсомольской организации в поселке?
— Истат... Мирзобаева,— сказал Вахид, запинаясь.
— Вот ты к ней и сходи, посоветуйся,— сказал Серебренников, делая вид, что не заметил его смущения.
ОШИБКА
«Медуза» пришла в Реги-равон к вечеру и, прежде чем спуститься по реке, должна была взять дополнительный груз.
— Отчалите завтра,— сказали Горскому. Ему это было на руку.
Когда старший лейтенант Мансуров окончил таможенный досмотр, капитан «Медузы» предупредил штурмана, что вернется на судно в пять часов утра, и спустился на берег.
Словно окаменевший великан, застыл плавучий кран. Он стоял борт о борт с «Медузой», нацелившись на нее железным крюком. И Горский вдруг тоже почувствовал себя великаном, которому только дайте точку опоры, и он перевернет весь мир.
Рядом с поданными под погрузку платформами Горский увидел ефремовский автопогрузчик. Капот машины был задран. Водитель копошился в карбюраторе. Капитан «Медузы» подошел к нему и дернул за штанину.
— Привет, Ефремов! — сказал он, протягивая руку.
Водитель повернулся к Горскому, и капитан «Медузы» вдруг увидел, что это вовсе не Ефремов, а какой то незнакомый человек.
— Простите,— смешался он.— Я думал, вы — Ефремов.
Водитель автопогрузчика окинул Горского недоверчивым взглядом:
— Ефремов теперь самосвалом командует.
— Вот как! — заметил Горский и пошел дальше.
Елена его не встречала. Он знал почему:
Людмила родила сына. Лишь вчера она должна была вернуться домой, на заставу, и конечно, Елена — с сестрой.
Горский шел по шпалам узкоколейки, думая о том, как использовать новое назначение Ефремова.
Возле резервуаров нефтебазы капитана «Медузы» чуть не сшиб мотовоз. Горский едва успел отскочить в сторону. Когда последняя платформа с тамбуром поравнялась с ним. Горский ухватился за поручни и, прыгнув на ступеньку, доехал почти до станции.
У семафора он соскочил и медленно побрел по поселку.
С Ефремовым обязательно нужно встретиться. Это же отлично, что ему дали самосвал. А почему бы Ефремову не подбросить агента, который через несколько дней вступит на советскую землю, скажем, до районного центра, или, еще лучше, за пограничную зону? Чем меньше его здесь будут видеть, тем лучше... Шеф прав... Но не рискованно ли посылать агента открыто? Неужели так обработали паспорт, что невозможно различить подделку?.. А если Мансуров различит?!.